Кировская весна 1936-1937. Дмитрий Ю
Читать онлайн книгу.
и себя и их, но они видели только ее. И это для нее было, как будто сидишь в кресле зубного врача, и кругом тебя много зубных врачей, и все они сумасшедшие. Себя она едва могла узнать, так горе изменило ее лицо, но она смотрела на себя и поняла, что это она. Но горе Марии было так велико, что она не чувствовала ни страха, ничего другого, только горе.
В то время Мария носила косы, и вот она увидела в зеркале, как первый фалангист взял ее за одну косу и дернул ее так, что она почувствовала боль, несмотря на ее горе, и потом отхватил ее бритвой у самых корней. И она увидела себя в зеркале с одной косой, а на месте другой торчал вихор. Потом он отрезал и другую косу, только не дергая, и бритва задела ей ухо, и Мария увидела кровь.
Он отрезал ей бритвой обе косы у самых корней, и все кругом смеялись, а Мария даже не чувствовала боли от пореза на ухе, и потом он стал перед ней – а другие двое держали ее – и ударил ее косами по лицу и сказал: «Так у нас постригают в красные монахини. Теперь будешь знать, как объединяться с братьями-пролетариями. Невеста красного Христа!»
И он еще и еще раз ударил Марию по лицу косами, ее же косами, а потом засунул их ей в рот вместо кляпа и туго обвязал вокруг шеи, затянув сзади узлом, а те двое, что держали ее, все время смеялись. И все, кто смотрел на это, смеялись тоже. И когда она увидела в зеркале, что они смеются, Мария заплакала в первый раз за все время, потому что после расстрела ее родителей все в ней оледенело и слез у нее не стало.
Потом тот, который заткнул Марии рот, стал стричь ее машинкой сначала от лба к затылку, потом макушку, потом за ушами и всю голову кругом, а те двое держали ее, так что она все видела в зеркале, но не верила своим глазам и плакала и плакала, но не могла отвести глаза от страшного лица с раскрытым ртом, заткнутым отрезанными косами, и головы, которую совсем оголили.
Покончив со своим делом, он взял склянку с йодом с полки парикмахера (парикмахера они тоже убили – за то, что он был членом профсоюза, и он лежал на дороге, и ее приподняли над ним, когда тащили с улицы) и, смочив йодом стеклянную пробку, он смазал Марии ухо там, где был порез, и эта легкая боль дошла до нее сквозь все ее горе и весь ее ужас. Потом он зашел спереди и йодом написал Марии на лбу три буквы СДШ /Союз детей шлюхи – непристойно-искаженное фашистами название молодежной организации «Союз детей народа»/, и выводил он их медленно и старательно, как художник. Мария все это видела в зеркале, но больше уже не плакала, потому что сердце в ней оледенело от мысли об отце и о матери, и все, что делали с ней, уже казалось ей пустяком.
Кончив писать, фалангист отступил на шаг назад, чтобы полюбоваться своей работой, а потом поставил склянку с йодом на место и опять взял в руки машинку для стрижки: «Следующая!» Тогда Марию потащили из парикмахерской, крепко ухватив с двух сторон под руки, и на пороге она споткнулась о парикмахера, который все еще лежал там кверху лицом, и лицо у него было серое, и тут они чуть не столкнулись с Консепсион Гарсиа, ее лучшей подругой, которую двое других тащили с улицы. Она сначала не узнала Марию, но