Чекист: В небе только девушки! И… я. Мы взлетали, как утки… Чекист. Комбат Найтов
Читать онлайн книгу.
Интересно, что произойдет, когда она очнется? Осмотрел руки: исколоты до сплошной синевы, видимо, кормили внутривенно, глюкозой. Фамилия у девицы ни о чем не говорящая. Судя по причитаниям, она летчик или штурман, скорее всего, летчик. Мои размышления прерваны появлением медсестры. Опять прокололи задницу, но в качестве награды я получил бульон. И даже горячий. Говорить мне запрещают, это и к лучшему! Голос высокий, противный, как у «РИТы», мне слышать его неприятно. Очень высокий. Кажется, что верещу. Написал на листке карандашом, что желательно было бы поесть. Принесли какую-то кашку. Ну и фиг с ней, уж больно есть хочется. И встать с кровати. Кстати, и по надобности тоже. Встать не разрешили, а уткой удобнее пользоваться мужикам. Но ничего, приспособился. Опять осматривал тот же врач, вот убей, не помню, какое звание носили врачи в тот период. Но то, что это генерал, отчетливо помню. Генералу не нравятся мои глаза. Что он там нашел – одному богу известно. После его ухода я встал и немного походил по палате. Немного мотает, не без этого, но уже хожу. Вот только мышц совсем нет, как она, бедная, с самолетом управлялась? Сел в кровати, начал делать гимнастику. Мышцы отозвались довольно сильной болью, но ничего, терпимо.
С этого дня пошел на поправку, правда, с выходом в туалет маленький конфуз приключился. Вначале поперся в мужской, потом сообразил, что мне в другую сторону, вошел, а там дамы, я сдуру и ляпнул: «пардон», почему-то покраснел и закрыл дверь. Выходящие оттуда тетки так на меня посмотрели! Вообще-то, отделение чисто женское. Так что привыкай, Олежка!
Проф, а теперь я знаю точно, что он – профессор, зовут его Владимир Николаевич, с одной стороны, вроде как радуется тому, что я пошел на поправку, а с другой стороны, все пристальнее рассматривает меня и мои глаза. Быстрее бы эта кукла, что ли, проснулась! Проф начал задавать вопросы и считает, что у меня все признаки серьезной амнезии. «Кукла» стенать перестала и ведет себя спокойнее, но каких бы то ни было сведений из ее памяти у меня извлечь не получается. Когда начинает метаться, проявляет беспокойство, я ее мысленно уговариваю не волноваться, а спать. Через три недели, наконец, послышалось членораздельное: «Кто тут?» Она напугалась еще больше, чем я, когда впервые обнаружил «ее». Двое суток ее уговаривал, но затем выяснилось «обстоятельство»: она видит и слышит, может наморщить нос и собрать губы в трубочку. И еще – краснеет. По делу и нет. Остальное ей недоступно. Тела она не чувствует, сказать ничего не может. Зато – отлично ковыряется в моей памяти, как «бывшая» в летной куртке в поисках заначек. А свою умеет закрывать, причем в таких местах, которые жизненно необходимы! Например, с этими долбаными месячными! Просыпаюсь с ощущением, что у меня «энурез»: трусы – мокрые. Сунул руку, на руке кровь. Тут же мысль: раны открылись, вчера на снарядах переусердствовал. Вскакиваю и понимаю, что это такое. Она, вместо того чтобы подсказать, что делать, заперлась и всю морду красным раскрасила: застеснялась мужика! Уродка! Справился. Кстати, не такая уж и уродина, вполне даже