Лера быстро пришла в себя. Быстрее, чем обычно. Завозилась в руках Макса, когда они дошли до площадки, где три хода сливались в один.

      – Отпусти, отпусти меня, – потребовала она.

      Птицегор послушался.

      Лера села прямо на ступеньки и начала спихивать с ног ботинки.

      – Эй, ты чего?

      Девушка подняла на него мутные от слез глаза.

      – На этой обуви смерть, – прошептала она. Макс присел рядом с ней.

      – Ты очень впечатлительная.

      – Нет! Ты не понимаешь!

      – Я понимаю, что сейчас на улице осень. И, кажется, идет дождь, – он прислушался. – Да, дождь.

      Лера напрягла слух, но ничего не услышала, зато глаз уловил движение впереди – еле заметную рябь, легкое мельтешение, вот было – и уже нет. Она поморщилась. Макс обернулся, но ничего не увидел.

      – У тебя есть запасные ботинки?

      Лера отрицательно качнула головой.

      – Тогда не чуди! Обувайся! Дома их выкинешь, а пока…

      Он придвинул к ней ботинки. На одном из них на самом деле был коричневый ободок. Лера затряслась от волнения.

      – Нет! – сказала она твердо и встала. – Я пойду разутая.

      Снизу послышался топот. Снова легкая рябь на расстоянии двух метров от них. Лера дернулась и схватила Макса за рукав.

      На лестнице показалась толстушка – она тяжело дышала, щеки красные. Она встала около них и перевела дыхание.

      – Ну и ну! – выдохнула она. – Нельзя мне так бегать, – и снова шумно вздохнула.

      Лера отцепилась от Макса и бросилась к Женьке на шею.