Смерть носит пурпур. Антон Чиж
Читать онлайн книгу.
Мазурельский возмутился искренно.
– Як то мам розумечь? Пенёндзы – то не вшистко! Мам гонору!
– Это точно, гонору у тебя, Барон, много… – сказал сосед Чеха слева и тут же получил локтем в солнечное сплетение. Чтоб помнил: говорить за столом не всякому положено.
– Я вот что надумал, – сказал Чех, поигрывая чашкой. – Надо нам толковую голову найти. Такую, чтобы за троих думать могла. Вот тогда этот ловкач нам попадется. А уж мы взыщем…
– Взыщем! – передразнил пан Мазурельский. – Что я в Варшаве миру расскажу? Как людям в глаза смотреть буду? Чтобы гастроли Барона так провалились? Позор, одним словом… Нигди тэго не запамьетам…
Чех и сам подумал, что не сможет «запамьетать». Чего доброго, такая слава пойдет, что и в петлю полезешь. Надо принимать срочные меры. Иначе не пан Мазурельский обидится, а мир воровской. Свои шутить не будут. Тут и умной головы не сносить…
8
У театра-сада «Аквариум», куда привезла пролетка, не было городовых, не бегал взволнованный околоточный, не вышагивал мрачный пристав. То есть не наблюдалось обычных признаков совершенного преступления.
Вместо пристава напротив ажурной арки возвышалась фигура в идеально сшитом костюме, с брильянтовой заколкой в галстуке. Пройти мимо нее было невозможно. Господин поглядывал на спешащую публику свысока, поигрывая сигарой, зажатой в зубах, и одарял проходящих дам такой блистательной улыбкой, что те невольно оборачивались, хоть и держались за локоть своих спутников. Одна рука господина внушительно уперлась в бок, зато другая покорно держала потертый саквояж желтой кожи. Никто другой не смог бы привлечь к себе столько внимания, как господин Лебедев. Великий криминалист был в отличном расположении духа, цвел как майская яблоня и сверкал глазами, хотя откуда бы взяться в них блеску, не из хрусталя же они.
Заметив подъехавшую пролетку, он замахал так отчаянно, словно давал сигнал бедствия с тонущего парохода. Ванзаров не успел и рта раскрыть, как его довольно грубо схватили за локоть и потащили в сад.
– Потом, потом, все сами увидите! – отмахивался Лебедев от робких попыток узнать, что же случилось. – Чуть не опоздали!
Убийством или хотя бы завалящей кражей здесь и не пахло. Публика мирно и бойко рассаживалась за столиками, дамы смеялись, господа заказывали шампанское. Лебедев потребовал терпения и послушания, иначе грозил обидеться смертельно. Оставалось сдаться на милость старшего друга. Ванзаров уселся на хлипкий стульчик, мало подходящий для чиновника полиции, и решился терпеть все, что бы ни было ему суждено. Видно, день такой. Пусть будет театр-варьете, если Лебедеву угодно. Все одно лучше, чем мучиться в сыскной.
– Коллега, друг мой, вы даже не представляете, какой сюрприз я вам приготовил, – сказал Лебедев, скроив столь загадочное выражение лица, что любая дама пришла бы в умиление. – Вы запомните этот день – 6 мая 1896 года – на всю жизнь. Внукам своим рассказывать будете, что присутствовали на историческом событии.
– Неужели? –