Динкина акварель. Анна Кутковская
Читать онлайн книгу.
подоконникам капель, на улице пахло остро, пряно и мокро. От этого запаха у Динки начинала немного кружиться голова, а в груди становилось так тесно, что хотелось выскочить на улицу и бежать, покуда есть силы, а потом еще маленько.
Обычно в это время мама проращивала на подоконнике в марле огурцы и помидоры, в маленьких баночках зеленели росточки болгарского перца. Отец перебирал старую «Ниву», которая на своем веку перевезла столько мешков картошки, что счету им нет. Конечно, старушке уже пора было на покой, но, так как заменить ее никто не мог, она все еще было на ходу.
Этой весной все было иначе: родители запирались на кухне, о чем-то спорили вполголоса, щелкали кнопками калькулятора, пили пустой чай. После таких посиделок Динка находила на кухне тетрадные листы со столбиками цифр и адресами, выведенными маминым аккуратным почерком.
Наконец в одну из апрельских суббот Динка не выдержала и решила поговорить с мамой. Но с самого утра она никак не могла поймать ее. То у Маняши порвались носки и их нужно срочно зашить, то поставить готовить обед, то окна вымыть. А потом Динка помогала маме стирать – ох и не любила Динка субботние стирки!
Замоченное накануне белье нужно было отжать, потом набрать в стиральную машинку воды, насыпать порошок и аккуратно, чтобы не наплескать водой на пол, положить туда белье. И если справиться с футболками, наволочками и полотенцами Динка могла без проблем, то с пододеяльниками и простынями приходилось попотеть. Мокрое тяжелое белье так и норовило подмести собой пол, горячая воды обжигала руки, от порошка щипало царапины и заусенцы.
Потом наступила очередь полоскания и развешивания. Маленькая «Мечта» была без центрифуги, поэтому и тут приходилось работать руками. Этот последний этап Динка любила больше всего – это значило, что самое тяжелое позади. Осталось всего-то вымыть машинку, тазы, пол в ванной комнате и помыться самой. После этого можно было отдохнуть – сделать уроки или собираться в художку.
Мама, как будто вовсе не уставшая после стирки и уборки, вытащила из старого шкафа все вещи и стала перебирать их, сортируя по кучам. Путаясь в старых чулках, в которых зимой хранили лук, запинаясь о старые сапоги и какие-то коробки, Динка пробралась к маме.
– Мам, а куда мы переезжаем?
– Переезжаем? – всколыхнулась мама. – О чем ты говоришь?
– Я слышала ночью, как вы с папой говорили об этом на кухне еще в марте.
– Динка… – только и нашлась мама.
– Мы уедем далеко? – не отступалась та.
– Папа сказал, что в Москву, – мама поняла, что ее прижали к стенке и отступать ей некуда, поэтому капитулировала быстро.
– В Москву? – задохнулась Динка. Это «в Москву» звучало для нее также неправдоподобно, как если бы родители собрались лететь жить на Луну.
Динка молчала, переваривая услышанное. Мама, видимо, решив, что вопросы кончились, спросила Динку сама:
– Ты помнишь, у тебя сегодня художка?
– Угу.
– Хорошо, – она пристально посмотрела на Динку и добавила, – только Маняше пока ничего не говори, пожалуйста. И вообще никому ничего