Совесть. Валерий Есенков
Читать онлайн книгу.
человек, когда под иным небом, в иных, более мягких широтах Полтавы или Москвы он стонет и пухнет от голода, не умея терпеливо и с разумом возделывать повсюду благодатную землю.
Незнакомец неожиданно вставил, сокрушенно покачав головой:
– Ленив наш народ, не умеет, да и не хочет работать. Неразрешимая эта загадка, и кто разгадает ее, тот заслужит титул великого гения.
Эта мысль задела его за живое. В своих «Мертвых душах», то ли оконченных, то ли не совсем еще приготовленных для печати, он, и с терпением и с нетерпением, разгадывал эту загадку русской души, он и в Иерусалим-то забрался полубольным, чтобы вразумиться у Господа на свершение этого непосильного, однако такого необходимого подвига. Вновь тревоги горячей волной нахлынули на него, копилка слов его растворилась, и слова потянулись одно к другому неторопливо, но дружно, как братья:
– Я думал не только о нашем, так я думал обо всех народах земли, а утром снова кипящее олово бескрайнего моря, слепящая голь дикой и мертвой пустыни, духота и грязные пятна стоянок, но когда поворотили мы к лазарету, когда стали подниматься к крутой горной цепи, замыкавшей Иерусалим, как оградой, намного сделалось хуже.
Незнакомец неожиданно вскрикнул, придвигаясь всем телом к нему, словно только в этом месте дошло до него направление его уснащенной сравненьями речи:
– Так вы побывали в Иерусалиме?
В этом вскрике ему заслышался недоуменный запрос: «Послушай, на кой черт тебя носило туда», ненавистный запрос, который он постоянно читал в глазах всех московских друзей с того дня, как воротился назад и поселился в студеной Москве. Тыжелы ему бывали такие запросы. В таких запросах он явственно слышал непонимание натуры своей, своего места в жизни, своего прямого назначения на земле, как он сам это назначение понимал, слыша голос в душе. Обидно стало ему, и он заговорил медлительно, опустивши глаза, сдерживая внезапное раздражение, сердясь за это раздражение на себя, на свою нетерпимость к другим:
– Мы движемся благодарностью к поэту, который подарил нам наслаждения души своими твореньями, мы спешим принесть ему дань своего уважения, спешим посетить могилу его, и никто из нас не удивляется такому поступку, чувствуя, что стоит уважения и самый великий прах его. Сын спешит на могилу отца, и никто из них не вопрошает его о причине, чувствуя, что дарование жизни и воспитание стоят благодарности сына. Одному только Тому, Кто низвел рай блаженства на земле, Кто виной всех высоких движений нашей души, Тому только считается как-то странно поклониться в самом месте земного странствования Его. По крайней мере, кто из среды нас предпримет такое путешествие, мы уже как-то с изумлением таращим глаза на него, меряем его с ног до головы, как будто бы спрашивая, не ханжа ли, не безумный ли он?
Он потрогал лицо под глазами, кругом рта, обхватил подбородок ладонью и горько признался:
– А мне хотелось чего? Мне хотелось, чтобы со дня этого