Ближе, чем ты думаешь. Брэд Паркс
Читать онлайн книгу.
Приемная мать любила стравливать нас друг с другом, всячески поощряя стукачество, а затем придумывая наказания для провинившихся. Однажды, после того как одна из моих сестер сдала меня за то, что я припрятала в шкафу немного еды, – мама как попало обкорнала мои волосы. Затем она отвела меня в спальню к мальчикам в одном нижнем белье и заставила меня сказать им, что я – подлая лгунья.
После пребывания в доме приемных родителей я возвращалась домой на срок длиной от нескольких месяцев до года, в зависимости от того, насколько ловко моему отцу удавалось скрывать свои злобные выходки и как долго он мог заставить молчать об этом маму.
А мама любила меня по-своему. Она называла меня тыковкой – именем, от которого у меня до сих пор иногда по коже ползут мурашки, и расчесывала мои волосы так нежно, как никогда бы не смогла ни одна приемная мать. Она всегда следила за тем, чтобы у меня под руками были книги, и позволяла мне читать столько, сколько я хотела, позволяя мне растворяться в воображаемом мире, который был не таким непредсказуемым, как мой собственный.
Но мама так и не сделала того, что действительно было необходимо, чтобы защитить меня: она так и не рассталась с Билли Керраном.
Эта схема – родной дом, потом приемная семья, потом снова дом – катилась как по рельсам, пока мне не исполнилось девять лет. К этому моменту моя мать была полностью зависима от болеутоляющих таблеток, которые ей прописывали всякий раз после вновь полученных от отца побоев. В конце концов она начала заниматься сексом с доктором в обмен на постоянное снабжение викодином, перкосетом или чем-то еще, что он мог достать.
Однажды она впала в настоящий ступор, когда Тедди обнаружили ползающим у шоссе 360, главной магистрали округа Нортумберленд, одетого в один лишь грязный подгузник. Снова, как обычно, нагрянули социальные службы. А тем временем моя сводная сестра Шарлотта произвела настоящий взрыв, сообщив, что мой отец постоянно насиловал ее с тех пор, как у нее едва оформились бедра.
Представительница соцслужб поставила моей погрязшей в наркотиках матери ультиматум:
– Протрезвитесь и оставьте мужа или вы навсегда потеряете детей.
Она предпочла его нам, добровольно отказавшись от родительских прав. И логику ее, похоже, с трудом могли понять даже те, кто работал с тяжело зависимыми людьми.
Это было двадцать два года назад. С тех пор я не общалась ни с одним из моих родителей.
Как только я попала под опеку штата, то оказалась словно потерянной. Я понимала, что отправляться домой бессмысленно: у меня больше не было дома. И я не знала, что готовит мне очередной день. Впрочем, никто особо и не заботился о том, чтобы прояснить мне это.
Может быть, я просто была плохим ребенком? А мои стабильно отличные отметки – недостаточной заслугой? Если бы я была лучше, отправили бы меня в какое-нибудь хорошее место? На кого именно мне больше всего следует сердиться? На последних приемных родителей? На последнего соцработника? На себя?
Затем, уже в колледже,