Погром среди ясного неба. Наталья Александрова
Читать онлайн книгу.
писать на коврик у двери, а кот не станет линять на новое покрывало. Удивительный у девушки талант!
Потом я разложила рисунки на полу в гостиной и принялась их рассматривать.
Честно говоря, я не очень-то разбираюсь в рисовании и живописи, но тут еще раз убедилась, что у Нади большой талант. Все рисунки были очень выразительные, живые, я как будто своими глазами увидела то, что окружало Надю в ее прежней, деревенской жизни.
Здесь были нарисованы бедные покосившиеся домики на краю темного леса, припорошенные снегом дровяные сараи, замшелый колодец с журавлем, старый дуб с грубой, морщинистой корой, напоминающий мрачного, угрюмого, молчаливого старика, склонившаяся над ручьем плакучая ива, красивая задумчивая корова, чумазый мальчишка с самодельным корабликом в руке, свернувшаяся клубком дворняга, просто спутанная ветром трава с несколькими затерявшимися в ней полевыми цветками.
Видно было, что все это Надя рисовала с натуры, но в ее рисунках не было скучного правдоподобия, напоминающего ученическую фотографию, – в каждый штрих, в каждую линию она вложила часть своей души, часть себя, поэтому и деревья, и дома, и травы на ее рисунках казались живыми, одушевленными.
Во втором альбоме были собраны портреты Надиных односельчан. В основном здесь были старики и старухи, видно, молодежи в их деревне почти не осталось.
Я сразу узнала Егора Ивановича – его лицо было схвачено очень точно, с характерным выражением недоверия и печали. Его Надя рисовала чаще других – видно, ей было проще уговорить его позировать, чем остальных односельчан. Были тут портреты собаки – той самой крупной и чрезвычайно пушистой дворняги. Собака была нарисована с большой любовью, несомненно, это была Надина собака. Вот отчего так недоволен Бонни!
Я отложила в сторону просмотренные рисунки и увидела следующие, которые очень отличались от остальных. От этих рисунков на меня повеяло зимним холодом и каким-то непонятным страхом, прямо мороз пошел у меня по коже.
На первом рисунке была скупо, буквально несколькими точными штрихами нарисована зимняя ночь. Заснеженные кусты, сугробы, следы на снегу, и от всего этого веяло жутким холодом и одиночеством. На этом рисунке не было людей, но я почему-то почувствовала, что скоро они должны появиться.
И действительно, на следующем рисунке появилась женщина. Она бежала по той же заснеженной равнине, прижимая к себе какой-то сверток.
Какой?
По той нежности, бережности, с которой она прижимала этот сверток к груди, я поняла, что это – ребенок, совсем маленький, может быть, новорожденный. И еще… во всей фигуре женщины, в ее движениях, в повороте головы чувствовался страх. Страх и безнадежность. Она убегала от кого-то и не надеялась убежать. Погоня еще не была видна на рисунке, но в каждой детали чувствовалось ее неотвратимое приближение.
А на следующем рисунке та же женщина тянула руки из проруби, точнее – из полыньи, рот ее был раскрыт в беззвучном крике…
И еще один рисунок.
Заснеженный куст, а под ним, на обледенелой