Ветер плодородия. Владивосток. Николай Задорнов
Читать онлайн книгу.
Одним росчерком пера!
Но суть проста: левый берег стал нашим! Плавание по рекам только русских и китайских судов. Придется простить Муравьеву всех свиней, которых он подкладывал соперникам в Петербурге. Но иначе нельзя. С кем поведешься – от того и наберешься. Пока что у нас парламента нет. Склока – форма нашей демократии!
Глава 4. Письмо
Муравьев, чиновник Министерства иностранных дел, статский советник Перовский, дипломатический секретарь фон Бютцев, переводчик Шишмарев, а также штабные офицеры и чиновники – весь Петербург налицо! Воссиянный Петербург на Амуре! На губернаторской барже! После поздравлений и шампанского Николай Николаевич прошел в кабинет при своей каюте. «Идешь верхом, идешь низом, у матани дом с карнизом», – лезла в уши солдатская песня. И верхом, и низом – все через Петербург.
«Сегодня счастливейший день в моей жизни!» Возбуждение не угасало.
Рядом не было привычного милого друга, с кем делился, закончив день, рассказывая обо всем откровенно и с подробностями. Это близко ей! Стало близко! Близко через Париж, через европейские академии и журналы, через моды и войны.
Мысленно Николай Николаевич всегда с женой. «Как Екатерина будет тронута, когда узнает, что цель моей жизни достигнута. Сколько она вынесла из-за меня. Она поверила в меня с первого дня. Она сказала мне: “У тебя есть интересы”. Она поверила в них, еще не зная сути. Мы проехали верхом тысячи верст через Джугджурские хребты к Тихому океану. Плавали на корабле в Камчатку. Екатерина Николаевна со своей подругой, виолончелисткой Христиани, дали там первый концерт в истории Камчатки. Она взяла камчадальских звезд за уши и встряхнула их своей игрой на рояле, пением, виолончелью и простотой понятий. Если бы она была сейчас здесь, со мной! Она знает, что русских чтят и уважают в Европе, и почувствует это сейчас с особенной силой. Ей нравился Амур, она прошла со мной всю реку в пятьдесят пятом году…»
Однажды она стояла у борта, молча любуясь рекой, при солнце, в огоньках саранок на берегу и жарков на кручах. В совершенной тишине мимо нее проплывали огромные острова, как материки. «Если бы меня спросили теперь, где рай на земле… – призналась она, видя, что по верхней палубе к ней подошел Николай, и, освобождаясь от задумчивости, добавила: – Я бы сказала, что рай на Амуре». Николай Николаевич не раз приходил в восторг от впечатлений своей жены. Предвзятые мнения для нее не существуют. «А как у нас принято? Она поняла Камчатку лучше, чем я сам! Что такое Камчатка? Попробуйте похвалить в столицах – на смех подымут. “В Камчатке был, вернулся алеутом и крепко на руку нечист”. Нашли, мол, что хвалить. Екатерина Николаевна в сорок девятом году пришла со мной туда в шторм». Входили в Ковш в сумерках, вулканы поблескивали в вершине неба, и она молча присматривалась, вдохновленная этим зрелищем. Ему показалось, что в ней живет художник и поэт. В этих практических натурах с художественным вкусом часто больше потаенного чувства поэзии, чем в профессиональных поэтах и художниках. В первое утро в Петропавловске вышла на балкон и воскликнула: «Николай!