24 июня. Рассвет раннего утра. «Император слез с лошади на возвышениях Понемуни и сам распоряжался организацией переправы. 13-й полк лёгкой пехоты имел честь первым высадиться па правом берегу. Переправа производилась на двух или трех лодках, на которых последовательно перевезли несколько отрядов. Я сел на одну из первых лодок, так как император дал мне специальное поручение занять деревню, расположенную как раз против места переправы, собрать сведения и привести ему нескольких жителей.

      Глубокая темнота, благоприятствуя нашим действиям, оставляла нас всё же в неизвестности относительно того, имеем ли мы или нет перед собой неприятельскую армию. Нигде не показывалось, насколько можно было видеть, ни одного патруля, ни одного конного разъезда. Только после того как на правый берег успело высадиться около сотни человек, послышался издали шум галопирующих лошадей. На расстоянии ста, приблизительно, шагов от нашего авангарда остановился взвод русских гусаров, которых мы узнали, несмотря на ночную тьму, по их белым султанам. Командовавший взводом офицер сделал несколько шагов в нашу сторону и закричал по-французски: "Кто идет?" "Франция"– ответили вполголоса наши солдаты. "Что собираетесь вы здесь делать?" – продолжал русский, обращаясь к нам все время на правильном французском языке. ""Увидите, чёрт возьми!"-решительно ответили наши стрелки. Офицер, вернувшись к своему взводу, скомандовал сделать залп, на который никто с нашей стороны не ответил, и неприятельские гусары ускакали полным галопом.

      Я немедленно вступил в соседнюю деревню. Жители её высыпали из своих домов и, стоя на порогах дверей, поднимали руки к небу и благословляли нас: они видели в нас своих освободителей. Они бросались к ногам наших солдат и обнимали их колени, плача от радости. Все хотели следовать за мной посмотреть нa французскую армию, но я взял с собой одного лишь деревенского войта.» (Войт – главный, избираемый представитель деревни, типа русского старосты). Из дневника офицера 6-ого Польского уланского полка Солтык.

      Известие о переправе неприятеля через Неман пришло в Вильну ночью с 12 (24) на 13 (25) июня. Ковенский городничий Бистром дал знать о форсировании Немана первый, прежде, чем пришёл доклад по военной команде. Император Александр в то время находился на балу в загородном доме генерала Бенигсена. Министр полиции Балашов(Балашов) тихонько доложил Государю доставленную из Ковно весть. Царь повелел Балашеву сохранять в тайне грозную весть, оставался