– Серёженька, любимый мой, ну… прости меня, пожалуйста…

      – Чтобы простить, я должен всё знать.

      – Ты никогда меня не простишь…

      – Потому что ты ничего не говоришь. И не хочешь говорить.

      – Хочу…

      – Тогда говори.

      Её глаза, умоляюще скользнув по мне, потупились.

      – Что именно ты хочешь знать?

      – Всё.

      Она глубоко вздохнула, будто собираясь с мыслями, но, видимо, так и не решилась начать. Время ползло вытянутыми, прилипающими к вечности секундами безнадёжных молчаливых ожиданий. Моё – чтобы она перестала молчать. Её – чтобы я позволил ей не говорить. Но я не позволил.

      – Юль, давай так. На бумаге. Бумага всё стерпит. Тебе проще будет написать ответы на мои вопросы?

      Она кивнула.

      – Да. Но я не уверена, что это поможет тебе простить меня…

      – Главное, буду знать всю правду. А там посмотрим… Хорошо?

      – Хорошо.

      Я взял тетрадь с лекциями по «Всемирной истории», открыл её с обратной стороны и написал: «Как часто вы были с Максом близки? Любая интимная близость». Только хотел отдать, сразу замешкался. Из этих самых написанных мною слов вдруг напала на меня яростная, захватившая дух тревога. Сердце сжалось под её натиском и противно заныло. Отчего? Неужели так нелегка правда? Или приятнее пребывать в собственных иллюзиях? Ну, почему правда и собственные иллюзии никогда не совпадают?..

      Юля сама взяла тетрадь из моих рук. Быстро написала ответ. Я, превозмогая тревогу, прочёл: «Часто». Хрустальные перегородки иллюзий затрещали и пронзительно рухнули. Осколки, как занозы, впились в пульсирующую ткань сердца, оставив жгучие бороздки, чем вызвали раздражение и гнев. Это заставило меня действовать решительнее.

      Поэтому следующий мой вопрос стал более конкретным: «А секс? Тот раз, когда ты забеременела, не был единственным? Ты говорила, что было только тогда – один раз. Это неправда?»

      «Это правда, – ответила она. – До беременности мы много раз пробовали, но у нас не получалось. Получилось только в тот раз».

      «А после беременности было?»

      Юля, взглянув в тетрадь, помрачнела и сказала вслух:

      – Да.

      – Часто?

      – Редко.

      «А в остальном тогда как – рукой или орально?» – написал я.

      Её потемневшее лицо окаменело.

      «И рукой, и орально».

      Рухнувшие перегородки моих иллюзий потащили за собой перекрытия. Полный обвал. Горы никчемного хрусталя. Сердце захлебнулось кровью и замерло. Дурак. Ну, почему я не верил Максиму, когда он рассказывал под пиво о своих успехах на Юлином фронте?..

      Вот она – правда… Всё прояснилось. На этом можно было «допрос» и завершить. Но внутри меня стоял такой озлобленный, нервный хаос, такое отчаяние, что я не мог остановиться. Открыв тетрадь, вывел издевательски крупные, ровные буквы: « А анальный секс?»

      Прочитав вопрос, Юля вздрогнула. Её каменность потрескалась, и через трещины