Два друга – недруга: Есенин плюс Мариенгоф. Джабраил Алиев
Читать онлайн книгу.
было на площади так много, что казалось не то, что яблоку даже иголке некуда упасть.
Тем временем мемориальное полотно Коненкова под названием «Павшим в борьбе за мир и братство народов» было прикреплено к стене красной сенатской башне Кремля.
Потом к стенке приставили небольшую лестницу, на которую взошел Владимир Ленин.
Ему поднесли специальную шкатулку, в которой лежали ножницы, и он неторопливо разрезал соединявшую полотнища занавесу. Раздались вразнобой громкие аплодисменты и крики «ура».
Заиграл военный духовой оркестр, и хор Пролеткульта торжественно исполнил кантату, написанную поэтами.
У мемориальной доски в почетном карауле застыли два красноармейца с винтовками. На них были новые мышиного цвета шинели с оранжевыми «разговорами» и шлемы с островерхими шишаками.
Глаза Сергея Коненкова ярко блестели от радости и нервного возбуждения.
В его жизни такое случилось впервые, что ему пришлось выполнять ответственное задание, порученное самим главой государства.
Тут он увидел Есенина, Клычкова и Герасимова.
Молодые поэты поочередно поздоровались с ним.
В левой руке «дедушка» цепко держал за древко небольшого размера красного цвета флаг.
– Что это у вас Сергей Тимофеевич? – спросил с интересом Герасимов.
– Разве не видишь? Это флаг, символ новой власти – ответил гордо Коненков. Сам Ленин дал его мне в знак благодарности за мою революционную работу.
– А получилось то, действительно здорово, – воскликнул Клычков. Ему в тон стал кричать и Есенин:
– Ух, ты, ух ты, – как здорово. А ведь мы теперь классики, наверное, – радовался как ребенок он.
Коненков по – отечески взглянув, на ликующего Есенина, вынес свой невозмутимый строгий вердикт:
– Этого пока нам не понять. Потом будет ясно. Так что погоди еще плясать.
– Ну, вот дедушка и порадоваться нормально не даст, – обиженно хмыкнул Есенин, и тут же громко и озорно воскликнул: «Да здравствует революция на земле и на небесах».
Глава 7
В январе 1919 года Есенин, пользуясь хорошим отношением к нему Наркома просвещения Анатолия Луначарского и председателя Моссовета Льва Каменева смог выхлопотать
в Козицком переулке пятикомнатную квартиру для так называемой «писательской коммуны».
Создать такую коммуну решили для того, чтобы показать насколько лояльно новая власть относится к писателям, которые сотрудничают с ней.
Есенин немедленно пришел, к Рюрику Ивневу и стал уговаривать его переехать в эту квартиру.
Как он выражался в их новое «житие – бытие».
– Мы ведь с тобой друзья, – порывисто, с энтузиазмом говорил Есенин. У меня есть право выбирать. Вот я и выбираю тебя и Толю Мариенгофа. Он такой же друг мне, как и ты.
– Но ведь ты говоришь, что еще трое будут? – настороженно интересовался Ивнев, смешно хлопая ресницами и покачиваясь на тощих ногах как былинка.
– Ну да, еще писатель Гусев –