Память, что зовется империей. Аркади Мартин
Читать онлайн книгу.
непримечательный третий чиновник – от одного взгляда на него у Махит сложилось впечатление, будто она встретила безупречно соблюденный стандарт мужской красоты из какой-то другой культуры. Ее немного удивило собственное отсутствие реакции. Он скорее казался произведением искусства. «Двенадцать Азалия, патриций первого класса», – представила тогда Три Саргасс, а значит, она знала его как минимум по имени, а возможно, и по репутации.
– Не представляю, что могло понадобиться ему, – сказала Три Саргасс, и это действительно намекало на некую репутацию.
– Впусти, – сказала Махит.
Три Саргасс твердо прижала большой палец к панели (а что, если дверь запирается отпечатком? Но не станут же тейкскалаанцы пользоваться такой примитивной технологией), и дверь пропустила Двенадцать Азалию в виде бури из рыжих рукавов и кремовых лацканов. Махит уж приготовилась к полноценному протоколу приветствия без подсказок Искандра (вообще-то ей не полагалось о таком волноваться), но не успела представиться, как Двенадцать Азалия перебил:
– Я сам пришел к вам в номер, уже можете не беспокоиться, – прошел мимо Три Саргасс, приязненно чмокнув в висок и оставив с видом немалого раздражения, а потом уселся на диван.
– Посол Дзмаре, – сказал он, – приветствую в Жемчужине Мира. Мое почтение.
Три Саргасс устроилась рядом с ним – с расширенными глазами и заметно поднятыми уголками рта.
– Мы же вроде отложили формальности, Лепесток, – сказала она.
– Отказ от формальностей не лишил меня вежливости, Травинка, – ответил Двенадцать Азалия, а потом обратил широкую и нетейкскалаанскую улыбку к Махит. С таким выражением он показался слегка спятившим. – Надеюсь, она вам не грубила, госпожа посол.
– Лепесток, право, – сказала Три Саргасс.
У них есть прозвища друг для друга. Это было… мило, и в то же время смешило и смущало.
– Вовсе не грубила, – сказала Махит, заслужив театральный благодарный взгляд от Три Саргасс. – Добро пожаловать на дипломатическую территорию станции Лсел. Чем я могу вам помочь, кроме как позволить освежить дружбу с моей посредницей?
Двенадцать Азалия изобразил озабоченность, тонко завуалировав, как заподозрила Махит, более неприличный – и более искренний – возбужденный интерес. Ее в высшей мере стесняло, что все тейкскалаанцы до единого верят, будто она не проницательней воздушного шлюза – распознает только поверхностные образы: униформу и озабоченные выражения. Сколько еще ждать, прежде чем ее начнут принимать всерьез?
– Я принес довольно тревожные известия, – сказал Двенадцать Азалия, – о теле вашего предшественника.
Ну. Вот и началось всерьез. (И, похоже, она была права, когда сразу же решила, что Искандр не мог умереть по случайности; не в его это духе. Как и не в духе Города такая откровенность).
– С телом какие-то затруднения?
– Возможно, – ответил Двенадцать Азалия с таким жестом, словно намекал, что затруднения-то есть, осталось определить их суть.
– Стал бы ты вмешиваться в мою работу из-за