Избранное. Том I. Дом на Пресне. Елена Черникова
Читать онлайн книгу.
солидный человек, он работает в международном отделе во-о-о-он там, надо ему бланк договора дать, чтобы подписал, а то я в эфир ухожу. Вы примете его, ладно, дорогая? – на одной ноте попросила небольшая начальница.
– Имя-отчество?
– Александр Иванович. Вот договор. Побудьте здесь, дорогая… – И ещё на полминуты вежливого треска, хотя уговаривать меня вовсе не надо было. Я не собиралась уходить, поскольку мне в тот день было очень бездомно. Весна уже начиналась, всё по плану.
Бездомность – это обычное состояние всех сирот, в котором они редко кому признаются. Любая сирота со стажем есть кокон, в который чужих не пускают. Начинающая сирота ещё не понимает своей особенности, верит утешениям от окружающих с их песенкой про жизнь продолжается. А на самом деле сирота – угроза обществу. Оно думает, что время прошло, сирота успокоилась. Это не так. Сироте нужно столько любви, сколько нет в мировом запасе.
Ну, придёт так придёт. Лежу дежурю. В телевизор поглядываю. Там что-то про любовь. Я поморщилась, вспомнив недавний развод. Мне плохо, когда весна, когда про любовь, когда бездомно, когда некуда идти. На экране принялись целоваться. Я поискала дистанционный пульт, чтоб выключить гадость, но пульт скрылся. Вставать с дивана нет сил. Зажмурилась и терплю. Жду внештатника. Всё-таки развлечение. Вот здесь напишите адрес, тут подпись, а вот сумма, на которую вас нанимают.
Открывается дверь, и входит мужичок-с-ноготок в чёрном кожаном пиджаке, с типичным для международного отдела лицом. Понятно. Здравствуйте. Вот договор. Вы, видимо, Александр Иванович.
Двумя ладонями пригладив незначительные седые волосы, он полез во внутренний карман за ручкой. Не нашёл и растерянно посмотрел на меня. Пришлось всё-таки встать с дивана и найти ручку. А дальше было так.
Стоит, бедняга, посреди комнаты, в одной руке договор, в другой ручка, подмышкой бутылка шампанского, в глазах безумная тоска.
– Что с вами, Александр Иванович? – машинально спрашиваю я.
Он как-то горестно садится за стол, неуклюже заполняет договор, с бутылкой шампанского подмышкой, и предлагает мне разделить с ним событие.
Шампанское, конечно, не валокордин, но за отсутствием простой пишем на гербовой.
Когда я вижу удручённого человека, то сначала мобилизуюсь – на всякий случай. Вдруг ему ещё хуже, чем мне. Вдруг помощь нужна. Это не есть машинальное сострадание. Это обычный способ самообороны всех сирот. Надо быстро выпрыгнуть из себя, где всегда неуютно, а при ком же выпрыгивать, как не при горестных внештатных корреспондентах с шампанским.
Он садится рядом со мной, поднимает бокал и жалуется, что завтра ему предстоит испытание: он впервые расстаётся со своим единственным ребёнком на три месяца, то есть надолго. Я спрашиваю, сколько лет ребенку и почему расставание столь драматично.
Ребенку двадцать один год. Сын. Едет, оказывается, в Колумбию. Командировка от ИТАР-ТАСС, отец-международник устроил. Я выражаю глубокое понимание, но говорю какие-то общие