По ту сторону листа. Сергей Носачев
Читать онлайн книгу.
Н.П. спустился в цех. Ему хотелось поскорее избавиться от «костюма». В цехе было светло, людей было мало. Все были в раздевалке или пили чай в своих каморках. Н.П. с трудом поднялся в вентиляционную. Дышать было тяжело.
Он рванул кожу на голове, и, сняв маску, вдохнул так жадно, словно вынырнул после долго погружения. Уши сдавил шум двигателей, голова закружилась от едких запахов смол и краски, стянутых сюда со всего цеха. Он быстро переоделся, сунул «костюм» в пакет и легко сбежал по лестнице. Запахи, к которым он привыкал несколько лет, гнали его из цеха приступом головокружения и тошноты. Не зря здесь все получают молоко.
Одновременно с тошнотой и головокружением в нем проснулось восхищение масштабами цеха. Убожество старых облезлых помещений не вызывало уныния, но какое-то детское любопытство. Он еле сдерживался, чтобы не забраться на балки под самой крышей, не влезть на кран. Хотелось ощупать всю эту громаду своими руками.
Он шел, высоко задрав голову, разглядывая то, что видел тысячи и тысячи раз. Чем дольше он смотрел, тем острее становилась ностальгия – все было старым. Даже кондиционерам не меньше двадцати лет. Ничего не поменялось. Он увидел все как есть и, наконец, осознал, почему молодежь бежала отсюда, как с тонущего корабля. За проходными завода жил город, он рос, менялся, а здесь время остановилось. Как он не видел этого раньше? Старость, бессилие, страх увольнения? Да, пожалуй.
Н.П. бывал во многих учреждениях. Сейчас в моде пастель, ДСП и пластик. Но завод оставался советским заповедником: брутальный, крепкий, а потому смешной для современности. Здесь не искали внешней привлекательности, не заботились об условиях труда. Здесь слышали, что можно по-другому, но не решались что-то менять, и продолжали работать каждый день по три смены, лишь изредка позволяя себе выходной.
На стене у входа в цех была прикручена металлическая пластина: «Цех коммунистического труда». «Сначала боролись за него, – думал он. – Потом гордились… Двадцать лет, как нет страны, а мы все гордимся, не срываем».
Во время визитов генерального «гордость» обыкновенно завешивали тряпкой. Во избежание.
На обратном пути он то и дело натыкался взглядом на плакаты и таблички – пережитки прошлого, на которые не обращал внимания. Наверняка он видел их раньше, но, почему-то, воспоминания об этом стерлись и он смотрел на них, как в первый раз.
«Цех № ____ работает без травм ____ дней»
Жутко воняло кошками и жженым металлом. Н.П. закрыл рот носовым платком. Помолодевший, он снова не мог переносить резких запахов.
Над выходом из производственных цехов висело неработающее световое табло: «Осторожно! Берегись поезда!», но за дверью была обычная асфальтированная дорога. Н.П. вспомнил, что когда-то здесь и впрямь лежали рельсы! Он рассмеялся, и из глаз хлынули слезы. «Убожество! Все мертво. И мы, мы тоже мертвы. Как эти таблички. Прошлого нет, но мы до сих пор в нем живем». Он облокотился на стену и продолжал хохотать, стуча себя по ляжкам.
– Юноша, вам плохо?
Н.П. не сразу понял, что обращаются к нему, но посторонний голос немного охладил его и привел в чувство. Н.П.