Моя борьба. Книга третья. Детство. Карл Уве Кнаусгор
Читать онлайн книгу.
Мне нравились все. Одну из подруг звали Дагни. С ее детьми, сыном Туром и дочерью Лив, мы вместе ходили в детский сад. Другая, Анна Май, толстая и веселая, всегда приносила нам шоколад, ездила на «ситроене» и жила в Гримстаде; однажды я побывал у нее в гостях с группой из детского сада. У еще одной, Марит, был сын Ларс, ровесник Ингве, и дочка Марианна – на два года младше. Мамины подруги бывали у нас нечасто, папа не любил эти посещения, но примерно раз в месяц кто-нибудь из них приходил – поодиночке или вместе; мне разрешалось посидеть с ними за столом и погреться в их лучах. А однажды вечером мы ездили в художественные мастерские при санатории «Коккеплассен», там можно было самому изготавливать разные поделки; привели своих детей и другие служащие, и мы все мастерили рождественские подарки.
Лицо у мамы было ласковое, но серьезное. Длинные волосы она заправила за уши.
– А Даг Лотар видел сегодня гадюку! – сказал я.
– Да что ты? – спросила она. – И где же?
– На тропинке в сторону Утеса. Он чуть не налетел на нее с разбега, едва успел остановиться. К счастью, она сама испугалась не меньше и уползла в кусты.
– Повезло ему, – сказала мама.
– А у вас, где ты жила в детстве, гадюки были?
Она помотала головой:
– В Вестланне гадюки не водятся.
– А почему?
Мама усмехнулась:
– Не знаю. Может быть, там для них слишком холодно.
Я болтал ногами и барабанил пальцами по столу, напевая «Kisses for me, all of the kisses for me, bye, bye, baby, bye, bye»[3].
– Канестрём наловил сегодня столько макрели, – сказал я. – Я сам видел. Он показал мне ведро. До верху полное. А мы скоро купим лодку?
– Ишь, чего захотел! – сказала она. – И лодку тебе, и кошку! Как-нибудь, может, и заведем. Но уж точно не в этом году. Может быть, на будущий? Это, знаешь ли, денег стоит. Но хочешь – спроси у папы.
Она протянула мне ножницы.
«Сама бы спросила у папы», – подумал я, но промолчал, пытаясь резать ножницами, не смыкая концов, но они сразу застряли, я нажал на кольца, на бумаге получилась зазубрина.
– Что-то Ингве задерживается, – сказала мама, выглядывая в окно.
– Он в надежных руках, – сообщил я.
Она улыбнулась:
– Это да…
– А листок, – сказал я. – Про курс плавания. Ты можешь сейчас его заполнить?
Она кивнула, и я побежал по коридору в свою комнату, отыскал в ранце бланк и только собрался бежать обратно, как внизу отворилась дверь, и я с зачастившим сердцем вдруг понял, что наделал.
На лестнице зазвучали тяжелые папины шаги. Я так и замер перед дверью ванной, встретив снизу его взгляд.
– В доме не бегать! – сказал папа. – Сколько раз тебе повторять? Ты топочешь так, что весь дом трясется. Запомнил, наконец?
– Да.
Он поднялся наверх и прошел мимо, повернувшись ко мне широкой спиной в белой рубашке.
Когда я увидел, что он вошел в кухню, последняя радость во мне погасла. Однако делать нечего – и я зашел следом за ним. Мама все так же
«Поцелуи для меня, все поцелуи для меня, пока, детка, пока» (