Те глаза нам с тобой не забыть никогда

      И улыбки, застывшие в мраморе.

      Вновь в бутылках стоит ключевая вода,

      Замер праздник в торжественном трауре…

      Вновь прощенья прошу я у этих детей,

      Что в Беслане спасти не смогли.

      Чем измерить нам горе и скорбь матерей,

      Чьи надежды в тот день отцвели.

      Крики помощи, стоны и снова мольбы

      И отцов вопрошающий взгляд.

      Перечёркнута чья то страница судьбы,

      Старики вдоль дороги стоят…

      Заминирован зал и фугасы кругом,

      Нам бы только до них дотянуться…

      Ожидание режет холодным ножом,

      Не позволив душою рвануться.

      Планы в корне меняются, время идёт…

      Дети в школе сидят без воды…

      Лишь на третьи сутки настал наш черёд

      Разбирать все «завалы беды».

      Разлетаются камни, испуганный взгляд,

      Ребятишек собой закрываем.

      Чьи-то руки в дыму белый бант теребят,

      В этот миг про себя забываем.

      Впереди стон и крики, сплошной коридор,

      Вспышка, выстрел, опять перебежка.

      Первой группой выводим мальчишек во двор,

      Жизнь играет – орёл или решка?!

      Кто ответит за подлые в мире дела?

      И за жизнь, что в грязи под ногами.

      Выносили из школы убитых тела,

      Растоптав белый бант сапогами…

      Разорвал этот праздник надежды людей,

      Оборвав чьи-то жизни на веки.

      Снова души стоят у закрытых дверей,

      Красит кровь полноводные реки.

      Те глаза нам с тобой не забыть никогда

      И улыбки, что замерли в мраморе.

      Мне бы совесть прибрать, знать бы только куда,

      Надоело ей быть в вечном трауре…