* * *

      – Зачем ты сбрил брови? – повторил Гольдберг-старший, покачиваясь с каблука на носок.

      За окном своего кабинета сквозь редкие разрывы в дымной пелене он видел обычную утреннюю суету столицы. Сейчас, в 8—30 утра, сегодня, 15 июня 2145 года, стрекозиное мелькание авиеток-такси над ватным одеялом смога, укрывшего город, с высоты 82 этажа выглядело каким-то предвоенным, трагическим. «Все они ничего еще не знают», – подумал Гольдберг-старший.

      За его квадратной, одетой в дорогой пиджак спиной сопел Гольдберг-младший и барабанил пальцами по столу инспектор.

      – Отвечай! – гаркнул Гольдберг-старший, продолжая смотреть в окно.

      – Не давите на ребенка! – немедленно раздался фальцет инспектора. – Психологические манипуляции по отношению к несовершеннолетним запрещены законом!

      С минуты на минуту мир обрушится, думал Гольдберг-старший. Рухнут биржи, обесценятся деньги, разорятся тысячи компаний, обвалится экономика целых континентов. И у всех в ушах будет звенеть одно и то же: нефти больше нет. Сначала этому никто не поверит, начнут искать политическую подоплеку, извергать потоки домыслов и лжи. Зашатаются правительства, и не приведи бог, чьи-нибудь руки потянутся к запретным пусковым кнопкам. Но правда окажется оглушительнее и губительнее сплетен: за одну ночь нефть кончилась, исчезла, ушла, испарилась. Повсеместно. Со всех месторождений. По всей планете.

      Гольдберг-старший резко развернулся, подлетел к инспектору и схватил его за грудки.

      – Запрещены законом? – заорал он. – Вот к чему привел ваш закон, полюбуйтесь. Я отдал в интернат нормального ребенка. А вы привозите ко мне на работу это чучело со сбритыми бровями и имеете наглость предъявлять претензии!

      Рослый инспектор выпучил глаза и засучил ногами, пытаясь высвободиться. Его горло, сжатое железной рукой, издавало булькающие звуки.

      Гольдберг-младший захныкал, и его слезы весенним дождем закапали на лакированную столешницу.

      – Я просто хотел… – захлебываясь, проныл он, – Я хотел… показать, что я – личность. Что я сильный. Сильнее, чем все они.

      – Личность… – буркнул Гольдберг-старший и отпустил инспектора. Тот рухнул на стул и схватился за горло. – Сколько татуировок ты набил? Сколько дыр в своем теле проковырял? Патлы отрастил до пояса. Личность… Брови-то чем тебе помешали, фантомас?

      – Вы ответите за насилие, – прохрипел побагровевший инспектор, – ваша должность не дает вам никакого права…