Перекати-моё-поле. Борис Споров
Читать онлайн книгу.Городские и одеты получше, и выглядели не настолько униженными. Взявшись под руки, они прогуливались по улице – давно не бывали, а ничего не изменилось, правда, домов нежилых прибавилось…
Сначала за стол усадили детей, чтобы тесноты не было. И мы должны были сесть, но Федя шепнул мне на ухо:
– Айда, парень, к нам – туточки и без нас вдосталь… Мамка напекла, а сродников, чай, одна Настя с Гришкой и придут.
Так и оказалось: у Феди в избе было тихо. Манечка в передней играла с Гришей, а Мамка с Настей сидели в горнице возле стола. Сидели они не по-праздничному, а как-то навытяжку, рядом обе-две. На круглом раздвинутом столе под старенькой скатеркой стояли две глиняных обливных миски с десятком деревянных ложек со съеденной росписью. Посреди стола на разделочной доске лежал поджаристый черный пирог-кулебяка. Здесь же миска с малосольными огурцами. И салат из зелени с яйцом со сметаной. На подставке пузатенький пожелтевший от времени графинчик и семь стопок вокруг, стольких из близкой родни не досчитались они за годы войны.
– Тетка Настя, с праздником! – заглядывая в горницу, поздравил Федя.
– И тебя, Феденька, с праздником.
– Вот мой хозяин, – с улыбкой сказала Мамка и поднялась, чтобы накормить обедом. – Мойте руки – и к столу…
И случилось то, чего я больше всего боялся… Мамка налила в две глиняных миски щей – побольше миску для детей, поменьше – для себя и для Насти, разрезала пирог, разложила каждому по большому куску, поторопили Манечку с Гришей – и все обратились лицом к иконе помолиться.
Перед иконой Божией Матери с Младенцем горела лампадка…. Страха не было, но сковала обоюдная совесть, так что уши пылали жаром, а вокруг носа выступил пот. Стыдно за себя – как я могу стоять перед иконой без крещения и без веры в Бога?! Ведь и в школе и по радио говорили и говорят, что Бога нет, что Бога выдумали – и это, наверное, так! А они сейчас будут молиться – стыдно и за них! И еще стыдно, что я, не имеющий такого права, буду присутствовать при этом – как жулик или шпион!.. Я опустил голову, зажмурился и в каком-то животном изнеможении впервые в жизни выслушал молитвы, которые читала Мамка тихим и как будто печальным голосом. Из всех слов на всю жизнь запомнились слова «Милосердия двери отверзи нам, Благословенная Богородица…»
После молитвы все продолжали жить своей прежней жизнью, будто ничего и не произошло. А я был связан, пленен – таким до конца и оставался в гостях у Феди.
А между тем мы быстро управились со щами, с салатом и пирогом; Мамка же с Настей вовсе не ели: налив во все стопки самогона, они негромко разговаривали друг с другом:
– Открыть-то, может, и откроют, да только нас уже не будет, а живым понадобится ли…
– Да и у нас теперь одно суеверие, ухайдокали… Мне бы Валю удачно выдать, а с Гришей уж вековать. Старшой, чаю, не возвернется.
– И Гриша поднимется.
– Квеленький он, вот что…
– Даст Бог – выправится. Причащать бы надо…
– Кого там, сами не причащаемся… Вот и казнит нас Господь.
– Настя, Настя, сами себя и казним. За свои грехи и расхлебываемся.
– За