Закат блистательного Петербурга. Быт и нравы Северной столицы Серебряного века. Сергей Глезеров
Читать онлайн книгу.
стены, некрашеные коридоры и буфетные комнаты».
Казанский поставил дело на коммерческий поток: он держал один актерский состав на «Невский фарс» и театр на Литейном, то есть одни и те же актеры в одном театре веселили публику, а в другом играли садистов, маньяков, сумасшедших либо их жертв. Среди артистов встречались люди весьма талантливые, в том числе выпускники Императорского театрального училища, уже завоевавшие себе популярность на провинциальных и столичных сценах. Как говорилось в афишах, «участвует вся специально приглашенная для этого нового жанра труппа с известной чешской артисткой Б.Ф. Белла-Горской во главе».
На премьере зрителям представили пьесы, которые повергли публику в шок. В первой пьесе, под названием «Лекция в Сальпетриэре», рассказывалось, как доктор-психиатр изнасиловал загипнотизированную им пациентку, за что последняя плеснула ему в лицо серной кислотой. На сцене демонстрировались душераздирающие вопли человека, лишившегося зрения, и его черное, обожженное кислотой лицо.
В другой пьесе, «Мороз по коже», проститутка убивала соперницу в ночном кабачке. В третьей, под названием «Система доктора Гудрона», фигурировал журналист и его приятель, посетившие из любопытства дом умалишенных. Они приняли одного из пациентов за доктора, а созванных им гостей – за его родных и друзей. Под влиянием грозы больные приходят в исступление и пытаются вырвать у журналиста глаза, а его приятеля выкинуть в окно. Затем на крик несчастных вбегает смотритель со сторожами и освобождает их от озверевших сумасшедших, после чего из соседней комнаты выносят труп директора больницы с перерезанным горлом.
И, наконец, последняя пьеса, «Гильотина», рассказывала о музее редкостей, в котором находилась копия парижской гильотины. По настоянию любительницы сильных ощущений, ее возлюбленный кладет голову на стойку гильотины. Тут появлялся муж этой женщины и решает отомстить любовнику своей жены. Хозяин музея собирает деньги у посетителей музея, желавших посмотреть кровавое зрелище. И только за минуту до окончания драмы он объявляет, что бритва – ненастоящая.
Как сообщали репортеры, от зрелища подобных ужасов публика в зале возбуждалась «до белого каления». «Вообще, видно старание артистов натуралистически изображать ненормальных людей», – замечал современник. Идя навстречу пожеланиям публики, антрепренер Казанский добавлял в репертуар театра все новые и новые страшилки – с патологическими и изощренными убийствами. Вот лишь некоторые названия пьес – «Смерть в объятиях», «На могильной плите», «Час расплаты», «Последний крик» и т. п.
Появление «театра сильных ощущений» стало заметным явлением в жизни Петербурга. Критики гневно обвиняли театр в «антихудожественности». Впрочем, и возникновение этого театра, и столь бурный интерес к нему публики вовсе не были случайными. В те годы столичная интеллигенция переживала острый кризис, порожденный ужасами совсем недавно подавленной «смуты» – потом ее назвали первой русской революцией.
Разочаровавшись