Случилось так, что это экстраординарное происшествие совпало по времени с инспекционным обходом тюрьмы наблюдательной комиссии во главе с помощником прокурора Устиновичем. Закончив осмотр камер, он отправился в тюремную администрацию, где сообщил членам наблюдательной комиссии об «увеличении числа обитателей тюрьмы одним невинным существом».

      Среди членов комиссии оказалась директор «Дамского тюремного комитета» Елизавета Алексеевна Нарышкина. (Комитет работал под «высочайшим покровительством» государя Николая II, а его попечительницей была принцесса Ольденбургская.) Потрясенная рождением ребенка в тюрьме, госпожа Нарышкина предложила собрать для новорожденной небольшую сумму денег, что и было немедленно сделано. Когда об этом сообщили роженице, она обратилась с просьбой к комиссии окрестить ребенка и назвать девочку Елизаветой, в честь Елизаветы Нарышкиной.

      Просьбу матери исполнили. Церемонию крещения с участием членов наблюдательной комиссии провел тюремный священник. Крестным отцом стал камергер Назимов, а крестной матерью – княгиня Дондукова-Корсакова. С согласия Алексеевой, остававшейся в стенах Литовского замка, крестные родители передали новорожденную на вскормление специально нанятой кормилице и обязались взять на себя всю дальнейшую заботу о ее воспитании.

      В петербургской печати девочку сразу же стали именовать «дочерью Литовского замка», по аналогии с «дочерью Николаевской железной дороги». Так назвали девочку-подкидыша, найденную в 1901 году на Николаевском вокзале и удочеренную помощником начальника дороги Иосифом Турцевичем. Николай II дал свое «высочайшее» соизволение на присвоении девочке фамилии «Николаевская» и почетного титула «дочери дороги». Спустя год, в 1903 году, царь разрешил ей пользоваться правами личного дворянства. Что же касается «дочери Литовского замка», то ее судьба остается неизвестной.

      Во время февральской революции 1917 года узники Литовского замка были освобождены восставшими, а сам замок сожжен как символ ненавистного режима. Александр Блок, говоря о сожжении Литовского замка и здания Окружного суда, отмечал: «вся мерзость, безобразившая их внутри, выгорела». А может быть, его подожгли свои же тюремщики, заметая следы. Обгоревшие руины замка простояли до середины 1930-х годов, а затем на мощных фундаментах бывшего замка, старинных массивных сводах XVIII века, построили жилые дома…

      «Дома растут как грибы»

      «Петербург покрывается громадными многоэтажными домами, – констатировал в августе 1913 года на страницах «Петербургской газеты» талантливый журналист и известный в ту пору литератор Николай Брешко-Брешковский. – В этой скороспелости ярко отразился дух времени. В наши дни все направлено к тому, чтобы везде и всюду побить рекорд быстроты. И едва ли не прежде всего – в строительстве. Дома модерн растут как грибы, и процесс их созидания – какая-то непрерывная горячка».

      Строительные

---

Скачать книгу