Войдя в гостиную, он плотно прикрыл за собой дверь и на цыпочках, кругами стал приближаться к интересующему его объекту. Эльвира, похоже, спала, свернувшись клубочком в кресле. Наконец он подошел к ней, протянул руку, осторожно приподнял прядь волос, прикрывающую ее лицо.

      – Гав, – неожиданно громко произнесла женщина.

      Депутат от испуга отпрянул от нее, неловко завалился на стул, и, сползая по нему, то и дело повторял:

      – Это зачем же так, что за баловство, понимаете ли, вы что себе позволяете…

      Эльвира сладко потянулась, изогнула как кошечка свой стан и сладким голосом произнесла:

      – А, папик, доброе утро. Как я рада видеть тебя. А мы вчера неплохо с тобою провели время. Я думала, депутаты такие буки, все надутые, как синьоры-помидоры. Я их часто по телевизору вижу. А ты у нас совсем не такой, ты у нас – лапочка.

      Депутат к этому времени как раз достиг пола, и еще не придя в себя, со злобой просипел:

      – Да позвольте, какой я вам папик? И что это еще за лапочка? Вы кто такая и что здесь делаете в депутатской квартире?

      Вид у него был совсем рассерженный. Однако Эльвира вовсе не испугалась, она скорее удивилась.

      – Ну, ты и даешь, вчера только и говорил, что женишься, личным секретарем обещал сделать, клялся, что на всю жизнь, а сегодня…

      Депутат продолжал сидеть на полу, тараща на нее глаза, нервно открывая и закрывая рот, не произнося ни слова. Женщина продолжала на него напирать:

      – И потом, после того всего, что у нас вчера было, ты спрашиваешь, кто я такая?

      Эту фразу она произнесла с особым чувством негодования, и сделала даже угрожающее движение руки в его сторону. Депутат защитил обеими руками лицо, однако сдаваться, похоже, не собирался.

      – Подождите, подождите, а что у нас вчера было? – И тут же категорически отверг ее домогательства: – Не было у нас ничего. – Неожиданно шустро для его комплекции, он смог каким-то образом вскочить, приблизился к ней, поводил указательным пальцем перед ее лицом, повторил: – Не было у нас ничего и не могло быть никогда, вы слышали… никогда.

      Эльвира тоже встала и, воинственно напирая на него, зло прошипела:

      – Разве? А в самолете?

      – В каком самолете? – не очень понимая, о чем она говорит, поинтересовался Алексей Иванович.

      – Как в каком? В «Ту». – Она многозначительно