Всемирный Потоп живет в тебе, он проник в твою память с последним вдохом, а вернее глотком мутной воды, разорвавшим твои легкие и записавшим код страха утопления в твой геном, но когда глаза твои почти сомкнулись, ты увидел киль судна, проходившего над тобой. Это был Ковчег, и это была Благая Весть, и ты записал еще один код, поверх страха – надо строить, а не смеяться над тем, кто строит и в каждом своем воплощении ты начал строить свой Ковчег.

      Я встречался с ним трижды. Первый раз это произошло в тихой уэльской деревушке, затерянной в бесконечных дубравах Кембрийских гор. Старый валлиец, разговаривающий с камнями и растениями, ведавший все о местных почвах и возможно, знавший лично каждого земляного червя, имеющий небольшой надел и мельницу, мука которого славилась на всю округу, не желал платить Лорду. Как всякий житель этой части острова, он с детства прекрасно владел «Лонгбоем», но не лук был его страстью, а плуг и гордился он не густотой стрел в мишени, а густотой пшеницы на скалистых склонах своей пашни. Он не служил английским королям наемником сам и никогда не нанимал работников себе, предпочитая одиночество в работе.

      Я был в отряде сборщика налогов, прибывшего за десятиной Саладдина. Старик не сказал ни слова, когда мы сжигали его дом, ни угроз, ни проклятий, только одна фраза, смотрящего на поднимающийся дым валлийца: – Слава Богу, огонь, а не вода. Кто из нас мог знать, что он видел над собой киль Ковчега, своего Ковчега, строительство которого начал с отношения себя к себе, через любовь к земле. Крестьянин с рождения, с грубыми, натруженными руками, но открытым к окружающему его миру сердцем,