Пролетка с воровками лихо бежала вдоль серой, мрачной Невы, на противоположной стороне которой острым шпилем вонзалась в черное, низкое небо Петропавловка.

      За ними неслась повозка с Улюкаем и Артуром.

      Сонька прижимала дочку к себе, заглядывала ей в глаза с интересом и тревогой. Михелина была возбуждена, ее слегка колотил нервный озноб.

      – Мамочка, он ненормальный.

      – Он что-нибудь себе позволил?

      – Пугал. Вдруг принимался рыдать, хватал за руки, жаловался, что одинокий, никому не нужный.

      – Я его убью, если он попробует что-то сделать с тобой, – вполне серьезно сказала воровка.

      Дочка отмахнулась.

      – Что он может сделать? Старый, больной, психованный!

      – Ты его ничем не насторожила?

      – Мы обе насторожили, мамуль. Он заподозрил, что мы аферистки. От ужаса я чуть не брякнулась в обморок.

      – Брал на понт.

      – Я тоже так решила.

      – Камни показывал?

      – Показывал.

      – Так сразу, при первой же встрече? – недоверчиво посмотрела на дочь мать. – Ну и что он вытащил на свет божий?

      – Я в жизни таких не видела. Полный лоток.

      – Это не то, – повела головой воровка. – Бриллиант, о котором речь, в лотке лежать не может. Он наверняка хранит его отдельно.

      – Его тоже обещал показать, – сказала Михелина.

      – Что-то слишком быстро решил он взять тебя в оборот, дочка, – с сомнением качнула головой мать.

      – Не совсем так. Сказал, сначала я должна привыкнуть к нему, полюбить, а уж потом…

      Сонька хмыкнула.

      – Такую образину полюбить?!

      Девушка засмеялась.

      – Зато обещал открыть тайну!

      – Определенно псих.

      Михелина вдруг замолчала, серьезно сообщила:

      – По-моему, ему хочется поделиться с кем-нибудь тайной. Но не знает с кем. Он сам боится этого камня.

      – А ты не боишься?

      – Пока не знаю. Наверно, не очень. – Дочка задумалась, пожала плечами. – Вообще