Это было наше знакомство, первая встреча, первые сутки вместе. С этого момента я перестала принадлежать себе.

      В общаге он направился к читальному залу, не давая мне возможности слинять к себе в комнату. Но я попыталась его остановить, в конце-то концов я не была его собственностью, да и дежурство закончилось, я согласна помочь, но не ценою своего желудка и комфорта.

      – Извините, Вячеслав Романович, но можно я поднимусь к себе. Мне нужно переодеться и очень хочется нормально позавтракать.

      – Хорошо. Показывай, где ты живешь, – неохотно согласился он.

      – Вам идти со мной не обязательно, – я попыталась остановить его, – через полчаса я к Вам присоединюсь.

      – Веди. Я должен знать, где тебя найти, если мне это будет необходимо..

      Я не стала с ним спорить, и мы поднялись ко мне в комнату. Его не нужно было приглашать: он прошел сам, в ожидании завтрака устроившись на диване и рассматривая убранство моей общаговской «квартирки». Мне пришлось переодеваться в его присутствии. Не перед ним, конечное, но…

      Приготовила завтрак, сварила кофе. Предложила ему. Он не отказался. За завтраком сказал:

      – Знаешь, Виолетта, меня иногда нужно останавливать. За работой я забываю про все земные радости. Спасибо за завтрак. А где можно покурить? Люблю сигарету в сочетании с кофе.

      – Можете открыть окно и покурить здесь. Пепельница на тумбочке.

      – А компанию не составишь?

      – С чашечкой кофе присоединюсь позднее. Сначала уберу со стола.

      Он стоял у окна, курил, выпуская струйки дыма, медленно пил кофе и наблюдал за мной. Взяв свою чашечку, я села на диван. Кофе пили молча.

      – Я готов.

      – Я тоже. Одну секунду только, Вячеслав Романович, сейчас помою чашечки. Грязной посуды быть не должно. Стасиков разводить нельзя, – посмеялась я.

      Он улыбнулся, промолчал, просто ждал. Выходя из комнаты, тормознул.

      – Вета, можно так? Это же производное от Виолетты?

      – Да, можно.

      – Вета, если тебе не удобно на «ты», то давай хотя бы без отчества. Ты теряешь драгоценные секунды нашего времени, – он снова улыбнулся. Улыбка шла ему, он становился каким-то особенно нежным и притягательным.

      – Хорошо, постараюсь, – пообещала я, закрывая дверь.

      – А Анатолия Семеновича ты тоже по имени-отчеству называешь?

      – Во-первых, называла, во-вторых, да.

      – И в постели?

      – И в постели, если Вас интересуют такие подробности, хотя в постели я стараюсь обходиться без имен. Но Вам такое не светит, – резко ответила я. Меня это уже начинало бесить. Работа это одно, но в свою личную жизнь пускать его я не собиралась.

      –