Гроза и ливень, снег не стаял.

      Десятое. Идёт апрель.

      Штормит неистово местами.

      И кто-то сесть готов на мель.

      Отчаянно кидаясь в волны

      Бурляще дышащей воды,

      Вершат машины труд упорный,

      Как им велят виски и лбы.

      Сдаются зонтики напору,

      До нитки все, кто не успел.

      Дрожит отмытый небом город,

      Как в ванну сунутый пострел.

      В меня прилетают какие-то строчки.

      А хочется супа, куриного супа!

      Не мучайте душу, заснувшую ночью.

      Не дайте увидеть ущербности в лупу.

      Наши странные девочки,

      Наши странные мальчики

      Заблудились во времени,

      Словно в тёмном чуланчике.

      Чем душа наполняется?

      И чего же им хочется?

      Что в них жжётся, ломается?

      А наружу не просится.

      Отчего лица тусклые

      И заточены скулы?

      Отчего спины юные

      Непременно сутулы?

      Блажь и благо – свободны ли?

      Тяжким бытом гнушаются.

      Что-то лишнее поняли?

      Жить совсем не стараются.

      Глубоко запавшими очами

      Смотрит сумрак в зеркало моё.

      С ним уже о многом промолчали,

      Не копая грязное бельё.

      В середине апреля был ливень с грозой.

      Вжались ёлки в аллеи, вступившие в бой

      С бесноватой стихией, стегавшей взашей

      Потерявших и имя, и облик людей.

      Просто дали им подвиг на этот момент,

      Чтоб себя испытать: крепок духом иль нет.

      Чтобы страх победить за ранимую плоть,

      Прояснить: сколько может он ересь молоть,

      Понарошку играть в пошатнувшийся мир,

      Виртуал победить, обрести сувенир:

      Редкий кадр на смартфон – как плескался в волнах,

      Что на площади бились в жестокий размах.

      Не засоряй моё пространство гулкой бранью,

      Не сей сорняк средь зреющих хлебов.

      Потряхивай не здесь своей лоханью.

      Не двигай стрелки дремлющих часов.

      Не режь гармонию и яркие полоски

      Не засыпай из пыльного мешка.

      Не чавкай в ухо, сглатывая клёцки.

      Не тронь узлов чужого кушака.

      Только недавно задумалась: дети войны —

      Мать и отец, рождены были в сорок четвёртом.

      Крови боялась бабуля, и роль медсестры

      Ей не пришлось примерять и уснуть беспробудно.

      Дед был начальник каких-то железных дорог.

      На полустанке трудилась бабуля в столовой.

      Старше он был и по виду солидный, суровый.

      Что-то