Элегия невпопад

      Выхожу я утром рано

      На балкон, как на крыльцо,

      Мне за шторкою тумана

      Смутно видится лицо.

      Расплывающийся профиль

      Ретуширует туман.

      Подбородок. Губы. Брови.

      Глаз не видно. Всё обман.

      Всё в житейском океане

      Устаканилось. Ушло.

      Но опять в цветном тумане

      Проявилось набело.

      Время каплями стекало

      По стеклу, как по лицу.

      Но начало не мочало

      Сказка двигалась к концу.

      Пробежался по перрону.

      Скрылся в прошлое вокзал.

      Напрягаюсь на балконе.

      Слышу! Слышу тормоза.

      Давно ли фюрер на весь мир

      Так унаваживал эфир:

      Скотам славянского лица

      Под знаком пули до конца

      Знать запретить свой алфавит.

      Там Рейху крах, там динамит.

      Всем всё забыть. А кто так смел —

      Через повешенье расстрел!

      Давно ли так взаправду было?

      Да вот оно, смердя, и всплыло.

      Под юрисдикцией закона,

      Словно клопы, полезли клоны

      Давно растоптанных штандартов —

      Теперь вот школьные стандарты.

      Но есть в программе новизна.

      Ведь выпускник обязан знать

      Про туже альфу и омегу

      Совсем не так, как Е. Онегин.

      Не кое‐что, а ничего

      Вождям ЕГЭ на торжество.

      Так что пускай нетленный фюрер

      В делах не халтурит,

      А наградит «Крестом железным»

      «Майн кампфу» преданно полезных.

      А если что – то не ударит,

      А по‐гестаповски одарит

      За торможенье превосходства

      Над непокорным русским скотством.

      Голова не болит, она кость.

      Но кусает другая косность.

      Косоглазый поплёлся вкось,

      Посмотрел потому что косо.

      А бывало и косоглазый

      Не косился, косясь на Арбат.

      От какой же такой заразы

      Стал коситься великий примат?

      Покосилась углами деревня.

      Город в гильзах без пуль утонул.

      И, косясь на макушки деревьев,

      Кто‐то первым с тоскою взглянул.

      Но взбираться не бросился Дарвин.

      Самому ль себе наперекос?

      А кто сверху косится – недаром

      У того голова не подарок,

      Но почти стопроцентная кость.

      Так в чём же дело? Дело дрянь.

      Все понимают, но молчат.

      И те, кто отданы на дрань.

      И те, кто предал Ильича.

      А кожу с третьих так дерут,

      Чтоб до кости, наверняка.

      За дранку дорого дают.

      Жируй, народ, живой пока!

      Но знаменосцы