Повести из захолустья. Александр Вендеров
Читать онлайн книгу.
Сулиды в турлах находятся.
Плотина в Рамешках метров триста в длину. Когда проходили по земляной насыпи, увидели в середине водоёма голову какого-то животного – то ли бобра, то ли выдры. Вот и проснулась природа! Людям нынче тревожно – это да, а биосфера без людей отдыхает. Тут, в глуши, конечно, никто не изолируется, а в городах это заметно хорошо. Алеся вспомнила, как в 1996 году плотину то ли взорвали, то ли раскопали браконьеры, и пока вода выходила из водоёма, растянули сети и ловили рыбу. После этакой варварской акции лет десять здесь вместо полноводного пруда была маленькая зловонная лужа. Потом уж запрудили снова. Витя этой истории не знал, и Алеся была первой, от кого он об этом услышал.
Рамешки – историческая родина Алеси. Бабушка Вера и дедушка Иван, родители мамы, сюда приехали из Юрович в середине прошлого века, а родители отца и их родители, деды и прадеды родом именно из этой деревни. Многие поколения предков жили здесь. Да и Юровичи, хоть и в соседней стране, а вот же они, рядом. Отсюда всего одиннадцать километров. Алеся поймала себя на мысли, что, прожив почти месяц на родине, ни разу не побывала на кладбище. Нехорошо это. Надо съездить завтра.
Витя и Алеся входили в Рамешки с юга. Дорога представляла собой просёлок, наезженный машинами и квадроциклами рыбаков, которые едут на плотину. Весна была хотя и ранней, но затяжной, и теперь, в конце апреля, по обе стороны от дороги была видна только прошлогодняя пожухлая трава, а новая вырасти ещё не успела. Да и нежарко сегодня. Только что светило солнце, а вот поди ж ты – небо затянуло свинцово-серыми облаками.
– Витя, а ты не знаешь, сколько жилых домов в Рамешках осталось? В которых зимуют.
– Пять, если не ошибаюсь. Три здесь, на Больших Рамешках, и ещё два на Заречине.
– Надо же, Заречина… Вспомнила это название. Это там, по ту сторону ручья, что в плотину впадает, – Алеся показала рукой. – А остальные дома?
– Некоторые совсем брошенные, но больше таких, что в них на лето дачники приезжают.
– А сейчас дачников, видать, много, как и в Сулидах. От короны в деревни эвакуировались.
У дороги стояли две огромные раскидистые липы. Стволы ещё совсем чёрные, даже почек не видно. Этим липам никак не меньше двухсот лет – значит, они росли здесь во времена войны с Наполеоном. Алеся и думать о липах на околице Рамешек давно забыла бы, но всякий раз, когда она в книге читала описание могучих деревьев, в памяти всплывало именно это место.
Дорога, теперь уже грунтовая, шла в гору. На улице пока никого не встретили. А вот заброшенный магазин, и отсюда начинается асфальт. Кто же торговал в магазине и когда его закрыли? И память снова подсказала: продавщицей была баба Наташа Шурыгина. В девяносто первом году, когда в Рамешках асфальтировали дорогу, магазин ещё работал. Через год или через два, когда постоянных жителей в деревне стало совсем мало, его закрыли, и тогда сюда стала ездить автолавка.
– Витя, это место раньше называлось Прогоном. Коров здесь на пастбище