Взрослея с детьми. Ольга Щербакова
Читать онлайн книгу.
и рассказала, что когда у меня такое случается, то говорю себе, что люблю себя, и это помогает. Вера слушала, прижавшись ко мне, а я думала: «Как здорово, что она, наконец, начала понемногу понимать свои чувства и самое главное – рассказывать мне о них».
А ведь это началось только после двух месяцев активных занятий с детским психологом, к которому я пошла, когда в садике невропатолог поставил Вере диагноз «неврозоподобное состояние». Детсадовский врач тогда сказала, что с таким диагнозом ставят третью группу здоровья, а значит, будут постоянные проблемы в школе. Я тогда подумала, что это происки наших воспитательниц, которые утверждали, что Вера совсем не готова к школе, и активно отговаривали меня от идеи отправить дочку учиться уже в этом году. Конечно, скорее всего, никакого влияния воспитательниц в этой ситуации не было, но я расстроилась и готова была обвинить кого угодно.
Невропатолог прописал Вере таблетки. Я прочитала инструкции к препаратам и сильно засомневалась: для моей ли они дочери? К тому же я понимала, что таблетками тут дело не поправить – они лишь подавят симптомы, но не вылечат причину. Поэтому мы с Верой отправились по рекомендации на занятия к детскому психологу. И вот, спустя два месяца занятий, это первые очень радостные для меня результаты.
Истерики.
Надо сказать, что своими истериками и капризами Вера давала нам «прикурить» с полутора лет – с тех пор, как она пошла в садик и родился Боря. Первые полгода после рождения сына мы с бывшим мужем Алексеем были на грани нервного срыва от постоянных Вериных истерик по каждому поводу. Мы уговаривали себя, что надо чуток подождать и все нормализуется. Но за одним тяжелым днем наступал другой, не менее «веселый», и мы, наконец, поняли, что оно так и будет – надеяться не на что.
Затишье наступило, когда на третьем году «хождения в садик» у Веры были хорошие отзывчивые воспитательницы, которые действительно любили детей. К ним Вера отходила два года и перешла в старшую группу, где через полгода ей и поставили «неврозоподобное состояние».
Конечно, и наш развод повлиял на нее. Психолог Оксана подтвердила Верин диагноз, объясняя причину и разводом, и строгими воспитательницами, которые, при Вериной чувствительности и гиперответственности за совершенные ошибки, добавляли масла в огонь строгими замечаниями и требованиями.
Боже мой! Я помню Веру, которая в свой годик с лишним ездила в сидячей коляске, развалившись по-королевски, всегда знала, что хочет, была уверенной и боевой девчонкой. А теперь, в 6 лет, Вера всего боится, не знает, чего хочет, что чувствует, ведет себя тише воды, ниже травы.
На первом занятии у психолога на все вопросы у Веры был один ответ: «Не знаю». Лишь про садик сказала, что не хочет в него ходить. Я такого не ожидала, ведь раньше она об этом не говорила, только однажды утром заплакала и призналась, что боится, что ее будет ругать воспитательница, ведь Вера должна была вчера принести задание. Я удивилась тогда, успокоила ее, но это был единственный случай.
Но вот, по мере занятий с психологом, на которые