Несломленная. Екатерина Дмитриевна Мохнацкая
Читать онлайн книгу.
аю за ними, но живём мы бедно.
Мой отец – Джордж, и мать – Керра, стараются дать мне всё для моего счастья, а также знания, которые пригодятся мне в будущем.
Я всегда увлекалась нестандартными для женщины занятиями, например, политикой. Мне часто говорят, что из меня вышел бы хороший дипломат, если бы я не была женщиной, ведь в нашем мире женщина не может быть политиком – её не воспринимают серьёзно.
11 июля 1812 года.
Герцог Веронский решил провести "турне" по бедным посёлкам Англии.
Смолвилль был одним из них, в котором жила и я.
В тот день я решила сходить в центр, на рынок. Нужно было купить хоть каких-то продуктов.
– Мама, я пойду на рынок. – крикнула я, выходя из дома
– Постой! Вот, держи. Это всё что есть. – промолвила та, давая мне денег – Тут вряд ли хватит на что-то, но…
– Всё хорошо. На что хватит, то и возьму.
Я обняла маму, и направилась в центр.
В центре было много людей – все ждали приезда герцога. Площадь была украшена лучше, чем на праздники. Вокруг было чисто, и даже работал фонтан, для Смолвилля это редкость.
Я, не обращая внимания на суету вокруг, направилась к мужчине, который продавал яблоки.
– По чём яблоки?
Мужчина оглядел меня с ног до головы.
– Я думаю они вам не по карману. – ответил он
– Это потому что я бедно одета? Нельзя судить о человеке, или его финансовому статусу по одежде.
– Девушка, не задерживайте очередь.
– Я оплачу.
Не зная кем, был этот "добродетель", я повернула голову.
Передо мной возвысил высокий мужчина с карими глазами, и черными как смола, волосами. Это был герцог Веронский.
– Не стоит. – отклонила я помощь герцога
– Почему? Я очень хочу помочь вам. – всё уговаривал герцог
– Я не нуждаюсь в вашей помощи, благодарю.
Я направилась прочь, но он последовал за мной.
– Может вы скажете чего хотите? Я исполню вашу прихоть.
– Я хочу, чтобы вы оставили меня в покое.
– Я вам наскучил?
– Очень.
– Может вы окажите мне такую честь, совершить со мной недолгий вечерний променад по Смолвиллю?
– Увы, но нет.
– Я вам так не понравился?
– Не то чтобы. Но вы мне противны.
– Почему же? Вы сами говорили, что нельзя судить о человеке по одежде.
– По одежде нельзя, а по поступкам можно. Я наслышана о вас. Поэтому прошу меня простить, но я должна возвращаться домой.
Я было уже пошла домой, но он окликнул меня:
– Вы станете моей женой, вот увидите. Я никогда просто так не сдаюсь.
Я не сочла его намеренья серьёзными, и вернулась домой.
17 июля 1812 года.
В этот день я, как и всегда, направилась в соседнее поселение, где я училась у одного малоизвестного дипломата – мистера Рэдмонда Пайса.
– Мистер Пайс, мистер Пайс! – звала я его
– Да-да Аннабель, я здесь.
Где-то в дальнем углу комнаты мистера Пайса, из-за книжного шкафа, выглянул профессор.
– Мистер Пайс, мы можем начать занятие?
– Да, секунду. Кстати, почему ты не говорила мне что выходишь замуж?
– Что? Мистер Рэдмонд, при всём моём уважении к вам, я не выхожу замуж.
– Как? Все газеты твердят о том, что герцог Людовик Веронский III, берёт в жёны Аннабель Уолтон.
В этот момент я была настолько удивлена, что казалось прямо сейчас упаду без сил.
Профессор, увидев моё состояние, отпустил меня домой. Но и дома не было спокойно…
Возле дома я увидела карету, но не придала этому значения. Не знаю почему. Видимо я была на столько уставшая что мне это было не интересно. Но когда я зашла внутрь, я увидела то, что не хотела бы видеть, никогда…
Герцог Веронский сидел в нашем старом, сломанном кресле, моя мать плакала, а отец считал гору денег, которая лежала на столе.
– Что здесь происходит? – спросила я
– Дочь, ты едешь в Лондон. – спокойно промолвил отец
– Нет!
– Это не обсуждается!
Я выбежала из дома, и побежала прочь. Я надеялась убежать, чтобы никуда не ехать, но стражник герцога поймал меня.
– Мне очень грустно, что ваш отец променял вас на деньги, правда. Но сделка состоялась, прошу меня простить. – заявил герцог
– Что вы со мной сделаете?
– Я же не убийца. Мне просто нужна красивая женщина рядом, всем на зависть. Я же герцог. Может направимся в путь?
Я села в позолоченную карету, и мы направились в Лондон.
Герцог всю дорогу молчал, будто понимая, что