Квартира № 41. Мария Свешникова
Читать онлайн книгу.
align="center">
Вера
Исповедь клоуна
Когда уходят герои, на арену выходят клоуны.
…жизнь не стоит на месте.
…места, люди, дома, квартиры, номера, даты.
…все мы жертвы времени и перемен.
Я никогда не думал, что доживу до тридцати трех.
Думал, погибну молодым и пьяным, заступаясь за незнакомого и, возможно, виноватого человека.
Или нелепо поскользнусь на кафельной плитке в ванной и получу открытую черепно-мозговую.
А тут возраст Христа.
Единственное достижение – сын. Забрался в мой день рождения с ногами в кресло и шепотом, словно боясь, что кот или орел, изображенный на дубовом буфете, его засмеют и потом будут в темноте подтрунивать, полюбопытствовал, в чем измеряется время. Казалось бы, логичный вопрос взрослеющего человека. В минутах, часах и годах? Во встреченных незнакомках и полученных впечатлениях? В том, как быстро ты любил и как долго потом изживал эту любовь из себя?
У меня же перед глазами замелькали вывески на покосившихся и хмурых домах в переулках. Сразу вспомнились «Булочная», подходя к которой старожилы загадочно улыбаются, в мыслях произнося на старомосковский манер «булошная»; публичный дом со значком «П» на красной двери во дворах Пятницкой улицы, в нескольких кварталах от Марфо-Мариинской обители; золотые худощавые буквы на голубом четырехэтажном здании возле Крымского моста «Дипломатическая академия»… Сколько себя помню, столько существуют эти вывески и здания, как будто ничего не меняется.
Стабильность. Верность. Шелуха.
Да, это было мое время.
Особенно незыблемо увековечились у меня в памяти две вещи: золотые цифры «41» на двери квартиры, куда переехал жить мой сын, и менее броская белая надпись на стеклянной двери в безымянном переулке – «Французское кафе»; таких сотни и тысячи по миру, они не похожи друг на друга и никак не связаны между собой.
Вы когда-нибудь подслушивали разговоры за соседними столиками, тесно прижимающимися друг к другу в неловких самобытных объятиях? Изучали людей, заходящих внутрь и растворяющихся в полумраке сигаретного дыма?
Зря.
Ей чуть тридцать. Она слегка затронула этот возраст, неспешно прикоснувшись к нему мыском ноги, случайно задев нечто спокойное и статное. Сколько ни вглядываюсь в ее лицо, не могу понять, счастлива ли она.
Смотрит. Улыбается. Молчит. Думает или просто наблюдает. Но не проявляет привычных доказательств счастья. Однако нет в ней и той печати грусти и высокомерия, которыми возраст так щедро наделил других людей.
Мы видимся раз в неделю. Ведем немногословную беседу или я просто киваю, проходя мимо нее, а она чуть поднимает уголки губ, показывая, что заметила. Часто она бывает не одна. Иногда я беру на карандаш второстепенных героев за ее столиком. Мне вообще доставляет тщеславное удовольствие записывать карикатурные фельетоны о тех, кто делил со мной воздух