Пылающий бог. Ребекка Куанг
Читать онлайн книгу.
власть – это ведет к хаосу. Нужно в нее внедриться. Пусть местные отщепенцы сами делают грязную работу.
Рин ненавидела никанских коллаборационистов. Их преступления казались ей хуже, чем действия Федерации. Мугенцы, по крайней мере, имеют дело с враждебным народом по законам военного времени. Но предатели помогают мугенцам убивать, калечить и насиловать собственных же сородичей. Просто непостижимо. И непростительно.
Рин и Катай всегда спорили по поводу того, как поступать с захваченными предателями. Катай выступал за снисхождение. Говорил, что они были в отчаянии. Пытались спасти свою родню. А может быть, спасли и кого-то из жителей. Иногда, склонив голову, можно спасти жизнь. Возможно, это спасло бы нас в Голин-Ниисе.
Рин заявляла, что все это чушь. Соглашательство – это трусость. Она не уважала того, кто предпочел просто умереть без борьбы. Ей хотелось сжечь всех предателей.
Но это было уже не в ее власти. Горожане неизбежно брали дело в свои руки. Иногда прямо на следующей неделе, если не на следующий же день, вытаскивали предателей на центральную площадь, вынуждали их признаться, а потом стегали кнутом, забивали камнями или сдирали кожу заживо. Рин никогда не вмешивалась. Юг вершил собственное правосудие. В Худле жестокость пока не выплеснулась в подобном судилище – для публичной казни еще слишком рано, а горожане сильно оголодали и были истощены, чтобы собраться в озверевшую толпу, но Рин знала, что очень скоро услышит крики.
А пока что ей предстояло найти выживших.
Она искала пленных. Федерация всегда брала пленных – политиков и военных, которых слишком трудно склонить к своей воле, но слишком ценных, чтобы убивать. Или заложников, которые могли бы предотвратить грядущие атаки. Иногда она находила свежие трупы – это был либо последний акт возмездия, либо акт отчаяния мугенских солдат, оказавшихся в осаде. А иногда заложники просто задыхались в дыму от огня Рин.
Однако чаще она находила живых. Зачем убивать заложников, если хочешь их использовать?
Катай повел солдат на поиски к восточному краю деревни, мимо зданий, которые занимали мугенцы, а потому оставшихся целыми. Он обладал особым талантом отыскивать выживших. Однажды он и сам несколько недель прятался за кирпичной стеной в Голин-Ниисе, съежившись и крепко обнимая колени, когда солдаты Федерации вытаскивали из укрытий никанцев и убивали их прямо на улицах. Он знал особые приметы – куски брезента или кучу обломков, оказавшуюся не на месте, еле заметные следы ног в пыли, эхо слабого дыхания в тревожной тишине.
Пожарищем Рин занималась одна.
Она боялась отбросить обугленные доски и обнаружить окровавленных и искалеченных людей, которые все еще дышат. Слишком много раз их не удавалось спасти. И в половине из этих случаев она сама была виновницей разрушений. Стоило пламени разгореться, и его уже трудно было потушить.
И все-таки она пыталась.
– Есть кто? – повторяла она. – Отзовитесь. Хоть как-нибудь. Я услышу.
Она