Македонские легенды Византии. Алексей Михайлович Величко
Читать онлайн книгу.
чтобы ты довольствовался Константинопольским диоцезом, который дан тебе в силу авторитета Римской кафедры и пределов этого диоцеза не должна переступать твоя нога!» – пишет он св. Игнатию, нисколько не сдерживаясь в чувствах и выражениях. – «Но ты, закрыв глаза, безрассудно попрал определения Святых Отцов, своей благодетельнице, Римской церкви, заплатил неблагодарностью, присвоил себе древнюю Римскую епархию в стране Болгарии. Уже за это ты заслуживаешь лишения церковного общения, но ради снисхождения мы в третий раз обращаемся к тебе письменно и увещеваем тебя: чтобы в течение 30 дней ни одного епископа, ни одного духовного, посвященного тобой или тебе подчиненными епископами, не оставалось в Болгарии». В противном случае папа обещал наложить на св. Игнатия епитимию, а затем лишить патриаршества и вообще низвергнуть из священства77.
Естественно, содержание этого письма не являлось секретом для императора, и он стал понемногу вносить коррективы в свою церковную политику. Как опытный правитель, Василий I понял, что св. Игнатий оказался не в состоянии преодолеть образовавшийся церковный раскол на Востоке, где нередко в епархиях фактически находились по два епископа – один, поставленный св. Игнатием, другой – св. Фотием; случай, совершенно недопустимый по церковным канонам. Патриарх св. Игнатий вконец запутался между своими пристрастиями к «папской» идее, царскими указаниями и собственным клиром, где все громче раздавались голоса недовольных, которые обоснованно указывали на совершеннейшее забвение былых прерогатив Константинопольского престола78.
Но самую большую обеспокоенность императора вызывал описанный выше «болгарский вопрос» – кто вправе духовно окормлять Болгарию: Рим или Константинополь. Очевидно, для него было далеко не безразлично, как этот вопрос решится: по существу, речь шла о возможности политического влияния на беспокойного соседа. Василий Македонянин прекрасно понимал, что тот характер отношений, который сложился между Римским епископом, Константинопольским патриархом и Византийским царем, не может продолжаться вечно, а в силу своей неопределенности и искусственности рано или поздно неизбежно приведет к жестокому расколу.
На настоящий момент времени папа пока еще опасался открыто выступать против императора, всецело завися от его военной помощи. Но завтра, когда обстоятельства изменятся, таким ли уж лояльным останется Римский епископ? Вопрос, конечно, риторический. С учетом же того, что папа уже более 100 лет все более и более тяготел к союзу с Западным императором, чем к восстановению прежней близости с Константинополем, церковный вопрос относительно Болгарии очень быстро и легко мог трансформироваться уже в сугубо политическую проблему. Утрачивать же влиние Византии на Болгарию Македонянину совершенно не хотелось – он прекрасно понимал всю важность этой страны для своей державы. А потому император решил осторожно и незаметно «переиграть партию», вызвав из небытия