Дед (роман нашего времени). Эдуард Лимонов
Читать онлайн книгу.
а лучше бы жарко, он же немолодой человек, хотя никакой, конечно, не Дед, но он любил жару и не любил снег, белый цвет и холод, Вы помните?
Его девка, когда они стали избавляться от космического одиночества вместе, сказала ему в третью или четвёртую встречу:
– А ты энергичней моих молодых бойфрендов, неутомимый такой…
– Старый становлюсь…
– Какой ты старый. Нормальный мужик, только злой очень, видимо, внутри. Как зверь бываешь…
Произнесла она «зверь» с уважением. Он запомнил, и не всегда, но бывал с ней зверем. Он знал, что иные женщины любят грубость и насилие больше, чем ласку.
В их кладовке ему выдали две совершенно новые бязевые простыни, и такую же наволочку, от них даже пахло текстильной краской, они были в багровых тонах. Он взял себе нахально два одеяла и два матраса. Матрасы были трухлявые, но он не стал копаться в их кладовке, чтобы докопаться до лучших. Сойдут. Застелился он уже, вероятно, в третьем часу ночи. Тщательно подвернул простынь. Сделал себе ложе в лучшем виде. Тщательно разделся, сложил джинсы, свитера. Улёгся…
Обнаружил, что за дальней стеной глухо работает какой-то дальний мотор. Подумав, пришёл к выводу, что это работает вытяжка, как впоследствии и оказалось. Успокоившись относительно звука мотора (потом он вообще перестал его слышать), он обнаружил ещё одну помеху сну. Капли. Капли, он догадался, падают с высоты в красный таз, приспособленный под раковиной. Следовательно, раковина протекает. Он встал и проверил всё это хозяйство. Закрутил плотно кран. Успел увидеть несколько путешествующих по дальняку, по его чугунным башмакам («сабо» называют их французы, у которых сантехника в пору его пребывания в Париже была совсем средневековая) тараканов. Он не стал их убивать. Ну, живут и живут у туалета и под раковиной насекомые. Он всегда был готов делиться с животным миром территорией. Вот клопы и клещи – отрицательные существа. А таракашки, ну чего с них возьмешь… Он отнёсся к ним демократически.
Только он было смежил веки, как на улице стали взрывать петарды. Он вспомнил, что у обывателя Новый год. И уже их детки выбрались из-за столов, где остались пьянствовать и жрать взрослые, спустились на улицу, соединились там в толпу оскаленных мальчиков и девочек – придурков, и стаей, кто кого переплюнет по количеству взрывов, пошли взрывать. Он хорошо понимал тех американских ли, русских ли отставных военных, кто, поворочавшись в своих постелях в штате Миннесота или в Ростове-на-Дону, шли к шкафам, вырывали оттуда винчестер или пневматику, и начинали палить по пёсьим головам деток.
«Чтоб вы умерли молодыми! Чтоб ваши дети родились беспалыми, если вы не умрёте молодыми и доживёте до репродуктивного возраста!» – воскликнул Дед, обращаясь в сторону окон, а их было в камере ни много ни мало целых три. «Новый год». Хорошо, что он не будет видеть пятнадцать дней повального пьянства и свинства, поскольку просидит их здесь, в спецприёмнике…
В прошлый раз свои десять суток здесь он просидел с очень большой пользой для себя. Проштудировал шесть важных научных книг, сделал полсотни страниц