По мнению Лу, основанному на опыте ее многолетней работы психологом в полиции, причины следовало искать в полицейской культуре, в духе «мачизма, отрицания, замалчивания в единении с разрушительной невоздержанностью», который все более проникал в полицейскую среду и оказывал парализующее действие на всех тех, кому приходилось там трудиться. Сама Лу чувствовала, как поток негативной энергии устремлялся на нее с пола, потолка и со стен, едва она входила в здание полиции.

      – Как ты справляешься со всеми этими травмирующими переживаниями, Бекстрём? – повторила она свой вопрос и ободряюще покачала головой.

      – С помощью Господа нашего, – ответил он, воздев глаза к потолку ее кабинета.

      «Да пошла ты куда подальше, сучка!»

      – Боюсь, я не совсем поняла тебя, – нерешительно улыбнулась Лу.

      – Нашего Господа, – повторил Бекстрём торжественным тоном. – Всемогущего Отца нашего, Творца земли и небес, который служит моим Провожатым на жизненном пути и к кому я также обращаюсь за утешением в часы невзгод.

      Наверное, так выглядит человек перед тем, как у него отвалятся рот и уши, подумал он, увидев реакцию собеседницы.

      – Я понятия не имела, что ты так религиозен, Бекстрём. – Она внимательно на него посмотрела.

      – О подобном не кричат на каждом углу, – ответил Бекстрём, бросив укоризненный взгляд на психолога, и покачал головой. – Это между мной и Господом нашим.

      – Я тебя хорошо понимаю, – закивала Лу. – Но одно ведь не исключает другого, – продолжила она. – У тебя никогда не возникало мыслей об альтернативных… Использовать другие способы сбросить камень с души, я имею в виду.

      – О чем тогда речь? – спросил Бекстрём угрюмо, насупил брови и дал ей испробовать настоящий полицейский взгляд.

      Пора закрутить гайки, подумал он.

      – Ну, например, различные формы терапии, вроде дебрифинга, он ведь фактически относится к ним, – сказала Лу и натужно улыбнулась ему. – Моя дверь всегда открыта, и многие верующие…

      – Мне не нужны другие боги рядом со мной, – взорвался Бекстрём и указал в ее сторону рукой, поднимаясь со стула. – Я имею в виду ту самонадеянность, которую ты и твои коллеги демонстрируете, когда пытаетесь занять место Творца. Разве ты не понимаешь, что тем самым вы нарушаете первую заповедь?

      Или же вторую? Хотя какое это имеет значение, подумал он.

      – У меня и в мыслях не было вывести тебя из равновесия, я действительно не хотела…

      – Все дела человеческие – суета и томление духа, – перебил ее Бекстрём. – Екклезиаст, глава двенадцать, стих четырнадцать, – продолжил он, не спуская с Лу взгляда. Он ляпнул это наобум и рисковал опростоволоситься, но она, похоже, не отличалась