Юмор, но – смешно!. Владимир Холодок
Читать онлайн книгу.
Нада в Америка идти за медведь. Северный Урал, северный Америка, прямо через полюс. Там родня манси живёт, народ наваха. "Танцующие сталбы" рядом совсем. Падходим мы к "Танцующим сталбы", народ наваха нету, записку некому передать. Одни толька белый медведь, двенадцать штук, танцует вокруг эти каменные сталбы на задних лапах. Снежная мужика подходит к белый медведь и гаварит, это ты белый медведь? Это ты – вожак стаи? За ухо его взяла, от земли подняла и спрашивает:
– Сабакой будишь?
Медведь залаял, ав, ав, ав, буду сабакой. Описялся чуть-чуть.
Народ наваха вышел из-за сталбы, записку прочитал, сани нам давал, упряжьку давал. Домой быстра доехали. Медведь лает, быстро бежит, на снежный мужик оглядываеца. На привалах медведь, 12 штук, тихо сидят. Кто в туалет хочет, отходит к торос, ногу заднюю поднимает. Все научилися, правильна писяються.
Мужик Прима курит. Баба не даёт в пещер курить. Ругается, иди на улица кури, кричит, разведусь, имущество заберу и иди опять в свой Гималай. Вам тут не Гималай, говорит, тут центр тайги, Северный Урал. Панаехали тут. Виганю, гаварит, где ты такую же найдёшь? Руки в боки стоит, ноздри, как пылесос дышит, барада торчит. Я её вабще боюсь! А снежная человека мужик, она такая добрая, идёт курить на гору Отортен – "не ходи туда» – переводится. А она ходит туда и курит, и выпьет с горя, там заначка есть. Баба белый халат ему дала, говорит, не пугай ребят, кури и всё.
А манси стоят под горой, подглядывают. Говорят, вон они боги наши – в белом ходят, трубки курят, кольца пускают.
А боги есть, я сам видел. Три бога один раз, мы курили сидели, они пришёл, спрашивают:
– Мужики, дай закурить.
А как ты не дашь? На улице нет никого. Мы дали, они дальше пошли. В белых халат, на лыжах, с автоматами. Палец к рот прикладывают, тише! – гаварят.
Я на зона был когда, в Ивдель, итальянский мебель делал: табурет, полочка, скамья, ручка для лопата, проста дощечка гладкая, в хозяйстве пригодится. Всё делал. Начальника зона говорит, всё, ты свободен, иди кури своя травка на воля. А куда? Он показал, туда иди. На юг иди, домой иди. Я сумка взял и пошёл туда. Да не туда. Начальника ошибся. Или пошутил. На север показал. Шёл, шёл, шёл я… и пришёл. Дальше не помню. Глаза открыл – снежная человека, баба, меня на ручках качает. Кричит:
– Папа, папа, он глазки открыл, улыбается.
Мужик подбежал, гаварит, сын, сын. На бабу показал, это мама твоя. Исцеловали меня всего. Вверх пад паталок подбрасывает, кричит, чу-кик, чу-кик! Харашо, паталок – 7 метров, галава целая. Усиновили меня. Я думал, если они так меня любят, может, не съедят. Я долга им не мог говорит, мама, папа. Толька-толька привыкаю.
Я к маме падбегаю, гаварю, мамачка! Мы с папой гулять пошли, курить пошли. Он меня за ручку повёл. Она как закричит на папачку:
– Ты куда ребёнок голый повёл на мороз? Сматри, какая у него шерсть тонкий, как у обезьянка. Его толька в Африка можна водить с такой шерсть.
Одела меня в олений шуба, олений штаны, олений трусы. Она говорит, новый всё, вчера сшила. Мы пашли, ко мне сразу олень подбежал,