Не, что ни говори про «МММ», а я выиграл. Заложил тещину квартиру вместе с тещей и выиграл. И купил квартиру в элитном доме.

      Ну, мать честна́я, в соседях – банкиры, генералы, бизнесмены. Все вселились и сказали:

      – Вот и слава Богу, вот и перешли к капитализму.

      Конечно, на работе в цеху ребята на меня коситься стали. Однажды мастер говорит:

      – Мужики, завод тонет, надо балласт скидывать, сокращаться надо.

      Все дружно на меня посмотрели. Я говорю, мужики, вы чо? При чем тут я? Я, что ли, плохой слесарь?

      – Не, слесарь ты хороший, – говорит мастер, – но душком от тебя буржуазным веет. Давай, сокращайся.

      Взял я с завода свою приватизированную долю – верстак и две болванки… и сократился.

      Верстак в кабинете своем поставил, кресло к нему подкупил итальянское, крутящее-сися. И каждый день к восьми утра иду из спальни на работу – в кабинет к верстаку. Стружку на него насыплю из мешочка – я с завода горсть родной стружки взял – и размышляю.

      Раньше-то мы с Валентиной у тещи жили, в однокомнатной. Какая там мебель. Дай бог, чтоб самого куда на ночь поставили. А тут – красота, четыре комнаты, просторы, объемы.

      Ладно, думаю, раз ребята меня в капиталисты вытолкали, буду жить и работать по-капиталистически. Тещу забрал к себе, ее квартиру сдал в аренду. Живу, к соседям присматриваюсь.

      Раз приглашает нас к себе сосед Сергей, молодой парень, бананы из-за бугра тащит. Мы пришли, жена Сергея говорит:

      – Садитесь, пожалуйста, креветки кушайте.

      Ну, это рачки такие, как саранча или стрекоза. Я первый раз их видел. Крыльев нет, ног нет, что там и жрать то. Я взял одну и сразу хлоп – в рот. А жена Сергея говорит:

      – Вы зря ее не почистили.

      Да я, говорю, никогда их не чищу. Самое вкусное в них – это шкурка.

      А она продолжает:

      – Вы, Василий, по какой части бизнесмен: по финансовой, по недвижимости или шоу-бизнес?

      – Та шо вы, шо вы? Какой бизнес? Я, наверное, по недвижимости.

      Она говорит, как интересно, расскажите.

      Я говорю, вот в прошлом году у меня Валентина ногу сломала и три месяца в гипсе была. Так я ее звал русская недвижимость. Хотя она татарка, голубоглазая.

      Короче, про бизнес отболтался, а вот коньяк они мне налили – влюбился я в него с первой рюмки. Выпили мы у них по бутылке на брата, и я думаю, ну, завтра все, хана, башка треснет. Утром проснулся, прислушиваюсь к ощущениям. Голова не болит, глаза открываются. И закрываются. А мысли, как песни идут, аж рифмованные. С ума схожу, что ли? Разбудил Валентину. Обычно у нее с похмелья лицо такое гладкое, как зад. А тут лицо как лицо. Нос, глаза, все прощупывается. И она говорит:

      – Вась,