Железный почтальон. Рассказы о праведниках и грешниках. Владимир Крупин
Читать онлайн книгу.
тот пунктик, о котором он предупреждал. А вслух сказал:
– И в русских сказках мух бьют, правда, этим не хвалятся. Но братья Гримм это ващ-ще! Я тут прочел сыну и опупел. Мальчик с пальчик вывел братьев, а ведь их специально родители увели в лес на съедение зверям.
– Вот и вас бы увести, – сказал Арсеня. – У нас волков в жизни побольше, чем во всех ихних сказках. Ладно, плесни понемногу. Вот, Николай, так и живу, и буду жить, пока столбы не сгниют, пока матица не хряснет. Тут, в боку, будто иголки насыпаны, а выпью – живу. – Он отдернул свой стакан от Гениного, не чокнулся с ним, и выпил.
И опять закурил. – Лечили, конечно, да как лечили? Так лечили, что из больницы мечтаешь сбежать скорее, чтобы до конца не «вылечили». – И снова, без всякого перехода, собственно, как и Геня, заговорил о другом: – Увлекался я, парень, работой, кроме работы ничего не видел, трудиться любил, есть не мог, если чего-то не сделано. Приехал Фомин с райисполкома: «Убирайся с глаз долой!» У меня шея хоть и коротка, а долго доходило. Меня на элеватор в район, а он с Анюткой обретался!
– Батя, этого не может быть! – закричал Геня.
– Уж чего не может быть? Вот какой был Сема. Моя башка ничего не соображала, кроме работы и трудов. Поздно я понял свою жизнь. Ты ее, Коля, не знаешь, я ее тебе расскажу… – Арсеня пересел от солнца в простенок. – Тебе Алеша не снился эти дни?
– Нет, – ответил Николай Иванович.
– А мне снился. На тебя, значит, не обижается, а на меня обижается. Такая примета: не снится – не сердится, снится – чем-то попрекает. Как меня не попрекать, ведь я его фактически мог бы спасти.
– Как? – спросил Геня.
– Иди, колорадских жуков собирай.
– Я еще мух не всех убил.
– И молчи.
– Молчу, характер мягкий, другой бы спорил, глаза выворотил.
– Мы с ним часто на пару полоскали. Не помногу, так, для лекарства. Генька сиживал, у него в бестолковке другого не водится, и как еще Нинка, такая хорошая, за такого дурака пошла. И парня такого хорошего родила…
– Любишь внука, любишь! – назидательно вставил Геня.
– Да ты же его и испортишь.
– Я?! Да я его сюда вожу, чтоб он овес от ячменя отличал.
– Можно и отличать и дураком быть.
– А как тебе Алеша приснился? – осторожно напомнил Николай Иванович.
– Упрекает, – ответил Арсеня, помолчал и повторил: – Упрекает. Мог я смерть отодвинуть.
Собор Серафима Саровского Вятской епархии Русской Православной Церкви
Мог. Сидели мы, сидели и уже вторую распечатали, его-то Нюра загудела, да я на их гудение…
– С высокого дерева! – подхватил Геня. – Правильно, батя, у тебя учусь. Вот с этого, с моего дуба!
– У тебя, дурака, Нинка, а не Анюта, не Нюрка, не путай. И молчи.
– Молчу.
Храм Алексия, человека Божия, в Алексеевской Пустыни
– Вот и молчи.
– Правда, Геня, дай рассказать, – мягко попросил Николай Иванович.
– Молчу, дядь Коля, молчу. Народ