Он не хотел пассивно ждать, когда противник нанесет очередной удар, стремился навязать ему свою волю. Абсолютное сходство поведенческой реакции, и Марк стелящимся шагом поплыл в сторону остановленной Гришей колонны грузовиков. К сожалению, как показали дальнейшие события, решения обоих командиров не всегда базировались на всесторонней оценке обстановки и возможностей наших войск.

      Марк шёл один против колонны автомобилей с немецкой пехотой, оправдывая своё нахальство тем, что не собирался её уничтожить, всего лишь задержать. Николай Фёдорович был более категоричен. Он продолжал, без учета реального соотношения численности и качества войск противоборствующих сторон, строить планы, суть которых сводилась к одному: «Разом навалимся всем фронтом и раздавим неприятеля». Однако, сказывают, танкист Катуков М. Ф. подсказал Верховному Главкому РККА правильную тактику перемалывания врага – пусть медленно, но верно, понуждая атаковать.

      Отговорить Марка было некому, и он перешёл в наступление. Кроме намерения дать возможность оторваться от противника Грише, подспудно разгоралась злость на спящих в такое время авиаторов, которые могли гораздо больше чем он. И вот, когда Марк уже прицеливался в ближайшие огоньки фар, он услышал гул моторов Бостонов А 20. Похоже, девятка бомбардировщиков заходила на цель. Фары машин гасли, панцергренадёры разбегались по степи, ныряя в щели, окопы, блиндажи. Воевать стало не с кем, Марк, не стесняясь заорал: Гриша! Домой!

      Побежал обратно, прыгнул в окоп, где спрятал взрыватели к ТМ 41. Под ногами ойкнуло мягкое: – Товарищ командир!

      – Лежите,