Гадкий гусенок. Татьяна Александровна Яшина
Читать онлайн книгу.
улыбнулся Анри и вдруг подмигнул мне, пока графиня на миг опустила голову, складывая какое-то письмо. Я поняла, что он меня узнал.
Потом я не раз замечала это его обыкновение – пока неповоротливый собеседник только-только поворачивал голову или поднимал глаза, Анри Шале уже подмигнул, улыбнулся, передал записку и вновь принял обычный заносчивый вид.
Даже надменность казалась в нем уместной – очевидное превосходство над окружающими метило его высшей пробой. Недаром золотом отливали его волосы, края ресниц и даже кожа – словно припорошенная золотой пылью вместо обычной.
Или это был загар? Солнце любило Анри – еще в начале марта он покрывался стойким золотистым загаром, который никогда не сгущался до оттенка кирпича или поджаристой хлебной корочки – так переплетчик наносит золотой порошок на узор, вытисненный в корешке великолепного фолианта, а потом мягкой кистью сметает лишнее. И несколько драгоценных крупинок всегда остается, прилипает к коже – и невозбранно сияет, пока жизнь не заставит их потускнеть и исчезнуть.
У графини Шале эта позолота почти стерлась – глаза набирали синевы и блеска, лишь когда она глядела на Анри или говорила о нем. Он был очень на нее похож – если представить его тучным, тяжелым на ногу и источенным хворями. Ее полуседые волосы, уложенные в скромную вдовью прическу, в солнечном луче иной раз вспыхивали так же, как непослушные кудри младшего сына.
Уголки его красиво очерченных губ поднимались кверху – он всегда держал улыбку натянутой, как лук Купидона – даже когда уместней было бы ее отсутствие.
Он смешил меня во время церковной службы – пока певчие ангельскими голосами тянули «Радуйся, Иерусалим», он шептал мне на ухо, что дьякон костляв, как будто постится уже лет сто, а толстый отец Сальватор словно на тот же срок застрял в Сырной неделе.
– Анри! – простонала графиня. – Будьте же серьезны!
– Извольте, матушка, я буду постным, как кающаяся Мария Магдалина! – кивнув на алтарную роспись, он втянул щеки и закатил глаза.
– Анри… – графиня не удержалась от улыбки.
– Это не Мария Магдалина, – неизвестно зачем произнесла я. – Это святая Цецилия.
– Откуда вы знаете? – нахмурилась графиня. – Мы посещаем эту церковь двадцать пять лет – с тех пор, как крестили Анри, и всегда думали, что это Мария Магдалина.
– У нее на шее – след от удара мечом. Палач не смог отрубить ей голову и только ранил. Она прожила еще три дня, неустанно проповедуя.
Солнечный луч, пройдя через витраж, залил святую Цецилию красным. Охнув, графиня поднесла руку к горлу и закрыла глаза. Холод от каменных плит прополз по ногам и поднялся к сердцу. Положение спас Анри:
– Я был бы не прочь оказаться столь же неубиваемым. Правда, не могу обещать, что посвятил бы молитвам последние три дня своей жизни. Я бы провел их не столь благочестиво.
Отец Пюи заставил меня выучить житие святой Цецилии, потому что приурочил крещение к двадцать второму ноября – дню ее почитания, но зачем я поправила Анри?
Чего вообще можно ждать от человека,