В лесу я сразу включил первую скорость и огромными прыжками понесся к лагерю. Вообще-то Соболь настоятельно просил нас так не делать, но сейчас в лесу безлюдно, а идти нормальным шагом я был не в состоянии.

      Что мне делать? Снова идти к директору? Но Тася не такая, как мы, и Соболь не обязан ей помогать. А просить ребят о помощи без его ведома как-то не здорово. Мы запросто можем засветиться, если начнем перерывать город. Значит, нужно действовать самому.

      Говорить с Иолой ужасно не хотелось, но и молчать было тяжело. Поэтому я спросил:

      – Ну, что скажешь? Торжествуешь, что опять оказалась права?

      Иола не ответила, и я жутко перепугался: не хватало, чтобы и с ней что-то случилось.

      – Эй! – завопил я.

      «Не ори», – тихо попросила Иола, и голос ее звучал так, будто она подхватила насморк. Я догадался, что она плачет. Странно, разве можно плакать во сне?

      – Не реви, – пробормотал я. – Может, все не так страшно. Может, она просто у подружки застряла или еще где…

      Я понимал, что говорю чушь: Тася не ушла бы в новогоднюю ночь из дома, не предупредив родителей.

      «Лучше молчи, – прошипела Иола. – Сам знаешь: это ты во всем виноват!»

      – Но мы даже не знаем, что случилось!

      «Ее наверняка похитили те же люди, которые напали на Ваньку и твою сестру, – отрезала Иоланта. – И все потому, что ты не захотел пожертвовать вашими отношениями…»

      – Да почему я должен был ими жертвовать?! – заорал я на весь лес.

      «Да потому! – рявкнула в ответ Иола. – Нужно уметь жертвовать ради тех, кто тебе дорог! Вспомни моих родителей: когда они поняли, что мне уже не помочь, они пожертвовали мной ради второй дочери! Раньше я их за это ненавидела, а теперь понимаю: правильно они поступили. Вот и тебе нужно было всего-навсего перестать общаться с Тасей и Иваном. А теперь расхлебывай, что заварил, понял?!»

      – Понял, – сказал я. – Спасибо за поддержку.

      И с ходу перелетел ворота.