Установится вряд ли Аллаха вина

      В том, что люди дуреют совсем от вина,

      И теряют рассудок и волю всецело,

      Когда их поражает любовью весна.

      Коль родился, живи, но не хныкай от мук,

      От предательств, опалы, болезней, разлук…

      Мимикрируй на публике хамелеоном,

      Если жизни угроза появится вдруг.

      Мы проблемы свои генерируем сами,

      Лишь их малая часть создаётся властями;

      Повторяется это из века в столетье,

      Потому что живуче «Мы сами с усами».

      Хоть кто-нибудь задумался о том,

      За что мы суеверимся с котом,

      Который не виновен, что он чёрный,

      Как скот безвинный, ставший нам скотом.

      Гадалки нагадают чёрт-те что —

      Рояль в кустах или кота в пальто.

      Они-то шарлатанки по натуре,

      А ты, им верящий, по сути, кто?

      «Плодитесь, размножайтесь!», – Бог велел.

      И мы плодимся так, что Он вспотел.

      И дальше будем… только не понятно,

      А на черта нам столько душ и тел?

      Придумайте себе изображение

      Своей мечты, включив воображение,

      Детали уточните, а затем

      Всё это втисните в соображение.

      Не спать всю ночь – мучительно для тела,

      Но я готов использовать для дела

      И лунный свет, и звёздные лучи

      И совершить, что ты вчера хотела.

      Из неведомых бездн незнакомые звуки

      То ли с целью какой, то ли просто от скуки

      Регулярно и нагло тревожат меня,

      Умножая мои непрерывные муки.

      Хочу содрать с обмана плёнку

      И заявить вам грубо-тонко:

      Бывает к пользе гуманизм,

      Но в основном плодит подонков.

      Мы от похоти счастья дождёмся навряд ли;

      От долбления сходят с ума даже дятлы.

      Что бы ни было там, но и нам, и животным

      В этом деле пытается лгать не обряд ли?

      Мы на кладбище ляжем все ровным рядком,

      Хотя в жизни кто в кедах, а кто босиком,

      Потому и не стоит кичиться сегодня

      Тем, что завтра окажется просто хлопком.

      Словно глина в искусных руках гончара,

      Ты была мне податливо-мягкой вчера,

      Но сегодня