Шаи. Откуда ты взялся?

      Гор. Ты, похоже, чем-то расстроен.

      Шаи. Не чем, а кем. Тобой.

      Гор. И как-то негостеприимен…

      Шаи. В два часа ночи?

      Гор. Ну, стучать-то я начал в половине второго.

      Шаи. Слушай, Гор, ты знаешь, что такое телефон?

      Гор. Конечно. Это такая коробочка. Если нужно кому-нибудь быстро соврать, нет ничего проще: говори в коробочку, никто не увидит. Можешь показывать язык, ковырять пальцем в носу или еще где, а человек с другой коробочкой будет думать, что ты внимательно его слушаешь, киваешь так серьезно. Вникаешь, одним словом. А мне сейчас нужно что-то реальное. «Руку протянуть и в глаза взглянуть». Или что-то в этом роде.

      Шаи. Шел бы ты к Бесу.

      Гор. Не могу. Его нет в городе. Он снова в поиске. Точнее, возвращается к базовым основам своей жизни.

      Шаи. Базовые основы – тавтология.

      Гор. Не для Беса. У него тавтология – норма жизни.

      Шаи. Короче, он опять проводник на железной дороге. А как же все эти его дей-трейды, длинная позиция, короткая позиция, зарождение фрактала, маржевый депозит, уровни Фибоначчи?

      Гор. Это в ближайших планах. Но прогресс заметен уже сейчас. Раньше он возил людей. И люди, бестолково слоняясь по вагону с простынями и подстаканниками, все время мешали писать ему прозу, поэзию и эту, как ее, ну же…

      Шаи. Драматургию.

      Гор. Да! Эссеистику. А теперь он возит деньги. Это большой успех. Он еще не богатый, всемирно известный писатель, но деньги и литература уже соединяются в одном пространственно-временном континууме под названием «вагон».

      Шаи. Значит, он по-прежнему пытается решить все проблемы одним пнем?

      Гор. Это как?

      Шаи. Да было как-то. Давным-давно. Без тебя. Бес, Баста и я собрались на шашлыки. А день подобрался какой-то невнятный. Дождь моросил. Лесок к тому же утоптан был донельзя. Сухой веточки не найдешь. Походили мы с Бастой, поискали дровишек, замерзли, выпили по рюмочке, стоя на полянке, и решили уже обратно отправляться, как видим: сквозь кусты продирается Бес с огромным трухлявым пнем в руках. Он его откуда-то выдрал прямо с корнями. «Ребята, – говорит, – сейчас решим все проблемы одним пнем: и согреемся, и шашлык пожарим».

      Гор. И пожарили?

      Шаи. Нет.

      Гор. Почему?

      Шаи. Пень не загорелся.

      Гор. Что-то у нас с тобой пень тоже не загорается…

      Шаи. Водки, что ль, налить?

      Гор. Ну, радости у тебя в голосе я еще не услышал, но глубокомыслия в словах чуть-чуть добавилось. Можно и водки. А можно чего-нибудь, что сам любишь.

      Шаи. Значит,