Закончив говорить с Мизуки, Инна устало повернулась к остальным в комнате. В данный момент она, Кроссман и Клод вновь находились в кабинете Новака и показывали ему, так сказать «опыт с клещами». Перед этим они прошли по институту и проверили всех остальных. Большинство отмахивались от них, считая, что это очередная шутка Кроссмана, но некоторые все же соглашались. Из восемнадцати опрошенных человек десять видели двух жуков, трое – пять, еще четверо затруднялись назвать количество, но предположили, что их около пятнадцати, и еще один сердито заявил, что там всего один клещ, а они морочат ему голову. Такой разброс вызывал недоумение. Почему все это происходило – загадка. Опрошенные утверждали, что в последние сутки не употребляли ни соммелис, ни какие-либо еще медицинские препараты, а ели только плитки синтетической пищи и консервированную фасоль.

      Прямо сейчас Клод показывал стакан директору института. Парень тряс контейнер с насекомым в руках перед лицом Новака, а тот вглядывался в сосуд так, как будто пытался решить в уме сложное уравнение.

      – Два, – наконец, заключил он. – Два, и тебе даже не обязательно трясти этот стакан. Их и так двое.

      – Подытожим, – Клод поставил стакан на стол. – Двенадцать человек, включая нас с доктором Новаком, остановились на двух клещах. Трое – пять. Четверо – примерно пятнадцать. Кроссман и еще один сердитый ученый из отдела медицинской физики видят только одного. Для Инны же вся эта банка заполнена клещами, причем некоторые из них живые. Есть предположения?

      – Квантовиты? – Новак задумчиво постучал пальцем по стакану.

      – Само собой, – согласился Клод. – В том, что это связано с ними, сомневаться не приходится. Но поле работает, за исключением одного столба около психиатрической клиники, туда уже выслали ремонтную бригаду. А это значит, что все, несущее в себе потенциал элианской энергии, должно вышвыриваться отсюда за доли секунды. Даже соммелис вышел из строя. И как тогда это объяснить?

      – Поле-то может и работает, – вставил Кроссман. – Но неужели вы думаете, что из-за этого в Форисе пропали нереализованные возможности? Их по-прежнему много, только они заблокированы нашим ограниченным восприятием. Этот стакан – как раз пример этих возможностей. Вопрос не в том, откуда их так много. Вопрос в том, почему одни люди их видят, а другие – нет.

      Новак отставил в сторону стакан и повернулся к Инне:

      – Мисс Рябинина, а Вы что скажете?