Советская эпоха в мемуарах, дневниках, снах. Опыт чтения. Ирина Паперно
Читать онлайн книгу.
незаметной.)
Для тех, у кого не было доступа к печати, существовали другие возможности: архивы. Для жертв репрессий – местные филиалы «Мемориала» (основанного в 1988 году). Другая независимая общественная организация, созданная в 1988 году, «Народный архив», принимала мемуары, дневники и другие документы частной жизни от всех (включая и тех, кто жертвами себя не считал), и объем собранного был весьма значителен5. (Позже функцию хранилища и обнародования частных документов взял на себя интернет.)
Многие авторы или публикаторы заявляют о своих интенциях: свидетельствовать о своем времени. Проникнутые сознанием исторической значимости своего опыта и ощущением конца, мемуаристы стремятся и отметить, что они пережили, и помянуть погибших, и обвинить, и покаяться, и донести на других. Налицо также и социальный заказ на жизнь знаменитых людей, и непреодолимое желание профессионального писателя написать о себе самом, и побуждение ученого превратить собственную жизнь в объект исследования, и жажда рядового человека оставить свой след в печати, все это – в новых условиях, когда люди получили доступ к публичной сфере.
Нет сомнения, что появившиеся тексты различны между собой; различаются и функции, которые они выполняли для авторов и для читателей.
И тем не менее я думаю, что можно говорить об общей тенденции: опубликованные в конце советской эпохи, совпавшей с концом XX века, такие мемуарно-автобиографические издания стремятся сделать индивидуальную жизнь частью истории (даже недавнее прошлое, вчерашний день историзируются). Большинство (даже лояльные советские граждане) пишут о катастрофическом опыте – о революции, сталинском терроре, войне, причем те, кто не заметил террора (а есть и такие), помещают катастрофу в контекст Великой Отечественной войны. Главное, что объединяет эти тексты, – это стремление сделать описания частной и, более того, интимной жизни публичными как исторические свидетельства катастрофического советского опыта. В этом смысле я считаю эти тексты феноменом «исторического сознания» (об этом еще пойдет речь).
В этой книге я рассматриваю разнородные тексты, независимо от того, когда они написаны, как единый корпус, принадлежащий к историческому моменту – «долгим девяностым годам» (от конца 1980‐х до начала 2000‐х). Повторю, что к началу 2000‐х годов поток таких документов стал иссякать, хотя отдельные тексты продолжали появляться и позже – не только без претензий на политическую значимость, но уже и вне заметного культурного течения6. Именно в 1990‐е годы дневники и мемуары советского опыта были собраны, отредактированы, обрамлены (предисловиями и примечаниями) и помещены в публичном пространстве. Этот исторический момент – конец советской эпохи.
Авторы, тексты, читатели
Сделаем несколько предварительных замечаний об авторах и текстах, приведем примеры (многие из них будут в дальнейшем
Путеводитель по фондам, изданный в десятую годовщину «Народного архива», указывает, что в хранилище имеется более чем 100000 документов (Центр документации «Народный архив»: Справочник по фондам / Сост. Г. С. Акимов и др. M., 1998). Имеется и библиографический указатель опубликованных архивных документов – Открытый архив: Справочник опубликованных документов по истории России XX века из государственных и семейных архивов (по отечественной журнальной периодике и альманахам 1985–1996 гг.) / Ред. И. А. Кондакова. 2‐е изд. М.: РОССПЭН, 1999.
Некоторые из публикаций более позднего времени вызвали значительный отклик в критике, среди них: