Ермолаеву как подменили, она и до объявления итогов конкурса задирала нос, теперь же ощущала себя, по меньшей мере, Джоан Роулинг.

      А двадцать девятого ноября Оксана Витальевна «обрадовала» нас новостью. Нам предстояло сделать театральную постановку Полькиного рассказа, которую мы будем показывать в первый день Нового года в том самом зимнем лагере. Сразу стало ясно, почему в лагерь победитель конкурса отправляется в компании одноклассников. Оказывается, там ещё работать на сцене придется, что-то показывать, изображать, напрягаться. Для меня это ново и необычно, я слабо представляю себя на сцене, в образе, произносящим текст. Жутковато. Но таковыми были условия, и из двадцати четырёх одноклассников в постановке будут принимать участие девятнадцать человек.

      Пятерым счастливчикам несказанно повезло, они всего-навсего станут поддерживать нас морально, а во время представления сидеть в зрительном зале, снимать на видео, и змеиться издевательской улыбкой. Увы, я в число тех пятерых не попал. Более того, Оксана Витальевна с Полькой заявили, что я играю главного героя. Вот так!

      На мой пропитанный ужасом вопрос «За что мне это», Полька ответила кратко:

      – Учи слова!

      Сегодня у нас очередная – уже четвёртая по счёту – репетиция. Я нервничаю, опять у меня участился пульс, взмокли спина и лоб, и каждый шаг, приближающий меня к актовому залу, даётся труднее. Я боюсь не справиться со своей задачей, боюсь проколоться, подвести себя, ребят, сделать что-нибудь не так, онеметь от ужаса или вообще, выйдя на сцену, напрочь забыть текст. А что, на нервной почве запросто может случиться временная амнезия.

      – Ну ты! – на лестнице возникла Полька. – Сколько можно ждать? Тащись быстрее, ты всех задерживаешь.

      И я потащился быстрее, ощутив уже знакомое беспокойство, трепет и страх провала.