Сто одна причина моей ненависти. Рина Осинкина
Читать онлайн книгу.
квартиранты появились у Людмилиных родителей, в отсутствие этих самых родителей, и зарегистрировали ли Миколины свой дополнительный доход в налоговой службе. Людмила ее успокоила, что не квартиранты это вовсе, а подруга из глубинки, которая скоро от нее съедет.
Баба Валя ответом удовлетворилась и сообщила, что давно догадывалась, что Никич – старый брехун, и добавила, что «подруга из глубинки» с дитем в охапке только что, буквально минуту назад, допытывалась у нее про дорогу к метро и, по всему видно, очень торопилась.
Новость Людмилу поразила. Зачем понесло эту безумную селянку в метро, да еще с дитем? Или высокая температура настолько повредила ее мозги, что довела до галлюцинаций и бреда? Люда кинулась следом.
Можно было прыгнуть в машину и доехать до «Карельской», огибая переулками зеленую зону и несколько жилых кварталов, а можно пробежаться напрямки через парк. Будет ли через парк быстрее? Может, и не будет, только вот Анисья, по словам бабы Вали, направилась именно в сторону парка, значит, имеется шанс догнать ее до того, как та спустится под землю.
Людмила торопливо шагала по мокрым от прошедшего утреннего дождя дорожкам с усыпанными желтыми листьями зеркальными лужами, лавируя между прохаживающимися с колясками мамашами, бабусями, редко – папашами, собачниками с псинами на поводке или без него, если песель помельче, между приверженцами скандинавской ходьбы и сторонниками ходьбы привычно-обычной. Она почти бежала, удивляясь своему беспокойству, но не утруждалась самоанализом. Потом разберемся.
Анисья, конечно, девочка взрослая и может сама решать, куда и зачем ей нужно кинуться субботним утром, не дождавшись возвращения квартирной хозяйки и принесенных той лекарственных средств.
Взрослая, ага. Нервный срыв у этой взрослой – чистой воды припадок. И в какую беду она может попасть в таком состоянии, да еще с «кульком» на руках? Людмила, конечно, природный циник, но не настолько, чтобы не попытаться предотвратить ту самую беду.
Она не настигла Анисью ни в парке, ни около него, зато, выбежав из аллеи на проспект, увидела через дорогу, как та входит в стеклянный короб станции метро. Облегченно ругнувшись, Людмила продолжила гонку.
Уже спускаясь по эскалатору, она подумала, а что она скажет жиличке? Что, так сказать, ей предъявит? Глупо будет, если Люда примется ее ругать и тащить Анисью с Клашей обратно в квартиру. Анисья и вправду человек самостоятельный, а ты, Люда, между тем ей никто.
Досадно, что лифтом воспользоваться не получилось, так было бы быстрее, однако в кабину подъемника, растолкав желающих, втискивалась замотанная в клетчатый палантин старушенция с инвалидной коляской, причем именно не на коляске, а с ней. Поначалу «инвалидка» не собиралась ломать имидж, но из подкресельного короба вывалилась поклажа, и бабка из кресла вылезла, дабы уложить пухлый рюкзак обратно, а потом, видно, решила, что доедет донизу стоя.
Выскочив на платформу, Людмила обежала ее, вертя головой, но среди редких пассажиров, ожидающих поезда, Анисью не нашла.