– Больше не сложно, – кивнула девочка на кубик. – Теперь тоже скука.

      – Много раз собирала? – усомнилась женщина.

      – Много раз. Путала, собирала. Не сложно. Скука!

      Девочка вытерла промасленные руки о простынь.

      – Хочешь, я принесу тебе другие игрушки?

      Худенькие плечики равнодушно поднялись вверх и опустились.

      – Я, игрушки – скука. Я одна – скука. Я, ты – хорошо. Я, ты – не скука.

      «Бедная девочка. Ещё бы она тут не заскучала. Столько дней в этой палате. Да ей, наверное, осточертели эти стены сильнее проклятого кубика. А то нет! Как она вообще тут сидит? Как терпит? А всё ведь из-за меня. Не она прячется тут, а я её ревностно прячу ото всех. Как эгоистично! Нет, так нельзя, – с раскаяньем подумала Инна. – Нужно немедленно забрать её отсюда. Я же это ещё три дня назад задумала и всё никак не решусь сказать ей!».

      Девочка напряженно вглядывалась в лицо Инны, словно пытаясь угадать, о чем она думает. Женщина, наконец, решилась обнять её. Малышка не сопротивлялась.

      – Я хочу забрать тебя к себе.

      – Забрать к себе? Ты, я – вместе?

      – Именно. Ты и я вместе. Всегда. Согласна?

      Девочка улыбнулась. Улыбнулась по-настоящему. По-человечески. Тут же рассеялось неясное выражение глаз, и в глубоких темных зрачках вспыхнул радостный огонек.

      – Туда? – тонкий пальчик указал на дверь.

      – Да. Пойдешь со мной?

      Сердце Инны торжественно заколотилось. Девочка смущенно молчала, но это и означало согласие.

      Глава 2. Над землёй

      Острая трель будильника тысячей металлических осколков резко вонзилась в сон. Пронзительное верещание неприятно зудело и назойливо тормошило безмятежное утреннее забвение. Казалось, это продолжается целую вечность. Сознание не желало подниматься с глубин сонного марева и отчаянно пыталось сохранить целостность покоя. Даже явило на миг видение, будто тело само собой поднимается с кровати, лениво переставляя ноги, плетется в соседнюю комнату и отключает источник бурной истерики. Но это помогло ненадолго. Нервное жало снова яростно занозило слои минутного умиротворения. «Распроклятая пищалка! Как только маме удается не слышать этот вой?» – нехотя зашевелились мысли. Щурясь от хитро проскальзывающих сквозь задернутые шторы солнечных бликов, Эра не спеша выбралась из постели. Ноги здорово онемели. Спалось так хорошо, что стопы подзабыли о своем предназначении. Даже выволочь себя в коридор оказалось не так просто. Но, как только девочка приблизилась к двери спальни мамы, будильник стих сам по себе.