Кошки ходят поперек. Эдуард Веркин
Читать онлайн книгу.
назвал тебя дурой, – соврал я. – И коровой. Сказал, что у тебя зад, как Братская ГЭС. Что ты не то что книгу, ты свое имя написать не можешь…
– Давно было пора этого гада отделать, – сказала Мамайкина. – Я ему еще сама добавлю.
И направилась в класс.
Я сидел на подоконнике. Гобзикова не было видно, и мне стало почему-то гнусно. А вдруг я этому бобику что-нибудь сломал? Или отбил. Тогда вообще вилы. Крапива…
Со стороны учительской показалась Зучиха. Она приблизилась ко мне, молча взяла за локоть, сдернула с подоконника и поволокла в класс безо всяких церемониалов. Водворила меня на первую парту. Так провинившимся полагалось. По лицейскому распорядку. По полицейскому распорядку.
Лицеисты притихли. Зучиха заняла место за кафедрой. Сунула руку сначала в правый карман, затем в левый. Из левого достала фигурку мамонта, выточенного из мамонтовой же кости, поставила на правую сторону кафедры. Я про себя усмехнулся. Мамонт предназначался для впитывания негативной энергии. Все психологи урожая последнего десятилетия обожали такие вещицы. Камни с дырками, янтари с застрявшими осами, крокодиловый глаз в оправе из опала – все эти предметы должны были адсорбировать вредные поля. Когда кость мамонта почернеет, это будет означать, что количество сглазов на кубический сантиметр превысило все допустимые нормы и мамонта надо менять, заводить нового. У Зучихи мамонт был уже довольно желтый, но все еще ничего, боеспособный.
Разобравшись с мамонтом, Зучиха положила на кафедру черную папку. Черная папка была папкой порицательной. Имелась еще папка красная, хвалительная, но сегодня красная папка была не задействована. Зучиха развязала черную папку, поворошила минуту бумаги, затем приступила к повестке дня.
– Сегодня мы собрались, чтобы обсудить безобразные происшествия, случившиеся в нашем учебном заведении за последние дни…
Голос у Зучихи был тяжелый, праведный и мозголомный – два года назад Зучиха стала вроде как кандидатом психологических наук и считала, что каждый настоящий кандидат психологических наук должен иметь суггестивный голос.
Я осторожно, из-под локтя, осмотрелся. Старый сидел за последней партой. Выглядел он достаточно спокойно, но по лицу бродили неровные пятна, отчего я заключил, что старый, наверное, в ярости.
И еще – старый складывал и раскладывал телефон, что тоже было верным признаком бешенства.
Плохо дело. В бешенство старый впадал редко, но если уж впадал, то ничего хорошего ожидать не приходилось. Еще бы. Позвонили на работу, сорвали с совещания. Позор. Старый приехал, но даже разговаривать со мной не стал. Молча прошел в кабинет Зучихи, а появился оттуда уже весь пятнистый. Сразу проследовал в класс и уселся за парту. Минуты две рассматривал стенды «Весело живем-с», затем взялся за телефон. Я подивился изобретательности корейских инженеров – старый энергично корячил трубку, а она ничего, синим светом только поблескивала. Вообще работа у старого нервная, раньше он менял раскладушки примерно раз в два месяца, последняя модель держалась уже шесть. Молодцы корейцы, азиатский тигр делает