Парализатор. Сергей Бакшеев
Читать онлайн книгу.
то почему наша машина не разминулась с «камазом»? Ведь дело всего в секунде! Один миг божьих трудов – и моя семья осталась бы жива!
На следующий день после чуда в массажном кабинете я все-таки подкатил к молельне. Дверь приоткрыта, внутри тихо, но я чувствую флюиды знакомого запаха. Вкатываюсь. Так и есть – Вонючка! По его футболке можно определить, чем нас кормили накануне. Но это не главная его проблема. Вонючка с рождения не может произнести ни слова. Для общения у него на столике, прикрепленном к коляске, есть карточки со словами и буквами. Сначала ему подготовили всего два слова – «Да» и «Нет». Воспитатели посчитали, что для дебила, каким выглядит Вонючка, этого достаточно. Но огромные глаза мальчишки кричали, что он жаждет большего, и я постепенно написал ему много разных слов.
Вонючка замечает меня и смешивает на столике свою просьбу к Богу. Тоже мне секрет! Будто я не знаю, о чем он может молиться.
Вонючка суетится с карточками. Он хочет общаться, но мало у кого хватает терпения, дождаться пока его дергающиеся руки сложат что-то путное.
«Все умирать. Смерть не больно», – появляется на столе.
Я догадываюсь о знаке вопроса в конце фразы, потому что знаю, о чем думает Вонючка. Когда только сошел снег, он умолял меня толкнуть его коляску под грузовик.
«Смерть – это не больно?» Что ему ответить? Я вспоминаю слова Валентины Николаевны.
– Умирает только тело, а душа бессмертна.
Вонючка пыхтит от усердия, помимо рук дергаются и мышцы лица. Он составляет ответ. Я вижу «Быстро тело умирать», но Вонючке не нравится фраза из готовых слов. Он добавляет буквы. «Быстрее бы тело сдохло!»
Я отвожу взгляд, чтобы не видеть слез в глазах тринадцатилетнего мальчишки, брошенного мамой еще в роддоме. Натыкаюсь на скорбный лик на иконе. Сколько больных к нему взывают по всему свету? Только в нашем интернате около сотни остро нуждающихся в чуде. Даже если Бог работает без выходных, когда еще очередь дойдет до дурно пахнущего Вонючки из Верхневольска. А утешить его надо сейчас. Валентина Николаевна в этом случае обязательно упоминает, что есть кто-то кому еще хуже, чем тебе. Мне она говорила про Вонючку.
– Я достану тебе учебник нотной грамоты, – выпаливаю я.
Глаза Вонючки загораются. Весной каждое воскресенье весь интернат прилипал к экранам во время конкурса певцов «Фактор-А». Среди многих красивых эффектно передвигающихся по сцене исполнителей была девушка в инвалидной коляске. Она не могла танцевать, она не могла даже держать микрофон. Она могла только петь. Ее глубокий обволакивающий переливчатый голос проникал в наши сердца. Надо ли говорить, что мы все дружно переживали за нее. Юля могла быть одной из нас, незаметной и ненужной. Но она пробилась туда, по ту сторону экрана на центральный телеканал, и теперь вся страна могла убедиться, что инвалиды тоже люди, достойные всеобщего внимания.
Когда Юля пела, мы замирали. У наших децепешников успокаивались руки и ноги. Мы не могли говорить, у каждого перехватывало дыхание, и только сердца колотилось чаще,